С боярами Патрикеевыми народная легенда связала постройку в конце XV — начале XVI века церкви Трифона в подмосковном селе Напрудном (и поныне стоящей на Трифоновской улице). Этот белокаменный одностолиный храм с знаменитой фреской, изображавшей святого Трифона с соколом на руке (фреска находится ныне в Третьяковской галерее), по преданию, был выстроен по обету одним из бояр Патрикеевых, избежавшим смерти. И чудесное избавление от смерти Патрикеевых — отца и сына — и время строительства храма заставляют нас думать, что, вероятнее всего, он был построен Иваном Юрьевичем Патрикеевым и сыном его Василием после отмены им смертного приговора.
Неисповедимы судьбы людские. И порой то, что кажется несчастьем и карой, оказывается дорогой к иному, более высокому жребию и уделу. Был боярин, знатный князь, удачливый и богатый, а после опалы и вынужденного пострижения в монахи Россия получила писателя Вассиана Патрикеева, оставившего замечательные страницы в истории русской публицистики.
Мы не знаем точно, как происходило пострижение Патрикеевых. Но описание этого обряда дошло до нас в книге Флетчера, английского путешественника, посетившего Россию в самом конце XVI века (книга его вышла в Англии в 1591 году), почти сто лет спустя после интересующего нас события. Но для церковного ритуала, отличающегося редкой устойчивостью, этот срок не так уже велик. Поэтому обратимся к Флетчеру.
«Прежде всего игумен,— пишет Флетчер,— снимает с постригаемого светское или обыкновенное его платье, потом надевает на него белую фланелевую рубаху и сверх нее длинную мантию, висящую до земли, и опоясывает ее широким кожаным поясом.
Самая верхняя одежда его сделана из гарусной или шелковой материи и весьма похожа цветом и покроем па одежду заведывающих чисткою печных труб. Затем выстригает ему волосы на макушке шириною в ладонь пли более, до самой кожи, и в то самое время, когда игумен стрижет волосы, произносит он следующие или подобные слова: «Как эти волосы отнимаются от главы твоей, так точно принимаем мы теперь и совершенно отделяем тебя от мира и всех сует мирских и пр.». Окончив это, помазует он маковку головы его елеем, надевает на него рясу и таким образом принимает в число братии»[45].
Старший Патрикеев был пострижен в Троице-Сергиевом монастыре. Сын его, Василий Иванович, стал монахом северного Кириллова Белозерского монастыря, учеником и последователем Нила Сорского. Будучи насильно удален от страстей и распрей власти государственной, Вассиан оказался в гуще философско-религиозной, а в сущности, идейной борьбы своего времени.
В защиту нестяжательской идеологии, в защиту гуманного отношения к правам человеческой мысли, в том числе и праву человека ошибаться, не будучи немедленно казненным, блистательно выступил инок Кириллова Белозерского монастыря Вассиан Патрикеев. Вассиан пишет «Прение с Иосифом Волоцким» и «Слово ответно противу клевещущих истину евангельскую». Он обличает монастыри и монахов за их угодливость перед власть имущими, за жестокое обращение с крестьянами. «Мы же единаче сребролюбием и несытостью побеждены, живущая братия паша убогиа в селех наших»,— пишет Вассиан, порицая обычай украшать церкви дорогими вещами. Он с гневом опровергает необходимость казнить еретиков. Ирония Патрикеева ядовита: если убивать еретика молитвою и оружием «едино еси», то и порази его молитвою, обращается он к Иосифу Волоцкому.
Настоящий долг каждого христианина — быть милосердным к людям, убеждает Патрикеев.
«Еллинский книжник»
В 1503 году умирает София Палеолог. Овдовевший Иван III, и прежде озабоченный женитьбою своего наследника и преемника Василия, усиленно начинает поиски для него невесты. Сватовство к дочери датского короля было неудачным — король отказал. И Иван III решился выбрать невесту сыну из дочерей своих подданных.