Непосредственно с историей города, но уже другого, связана эмблема, созданная в 20-е годы XVIII века в Герольдмейстерской конторе, куда поступали ответы на запросы. Из провинциальной канцелярии города Белева пришло «доношение» о большом пожаре, случившемся незадолго до отсылки сведений о городе. Пожар уничтожил «посацких людей многие дворы», а также – «замок рубленой весь сгорел». Этих сведений было достаточно для составителя гербов Ф. Санти, который, «применив» геральдическую эмблематику, составил герб этого старинного русского города: в голубом поле стоит ячменный сноп, из которого выходит пламя.
Как курьезы можно воспринять, например, толкование «начал» и объяснение происхождения гербов ряда других древнерусских городов. В сравнительно недавно опубликованной книге «Герб Смоленска», в качестве доказательства того, что Смоленск задолго до первого русского гербовника (Титулярника 1672 года) имел неофициальный герб, выдвинут ряд версий его раннего появления. Налицо явная фантастичность истоков герба – от античной геммы «крылатый фаллос» из собрания музея в Берлине до легенды о мифических задумках смоленского князя Глеба Святославича, который будто бы «мечтал о том времени, когда он взойдет на отцовский престол и прославит свое княжение собственным гербом». Не утруждая себя поисками аналогий смоленской эмблеме (пушка на лафете с сидящей на стволе райской птицей, которая иногда принимает вид дикобраза с птичьей головой), создатели книги чисто утилитарно объясняют смысл символических образов якобы самого раннего российского городского герба: «Смоленск, город-крепость, должен быть грозен, а пушка лучше всего выражала его суть». А вот Гамаюн (райская птица, олицетворяющая счастье и богатство), как символ, якобы выражал мечту смолян о мире, счастье, величии и процветании города». Но образ птицы Гамаюн появляется в России не ранее XVII века, а герб Смоленска относится в упомянутой книге к XIV веку.
Можно привести еще один пример фантастического толкования герба также очень старого русского города Торжка: в голубом поле шесть летящих серебряных и золотых голубей с красными ошейниками. Герб Торжка занесен в список гербов, составленных в 20-е годы XVIII века все тем же товарищем Герольдмейстера Ф. Санти. Его рисунок от того времени не сохранился, однако герб составлен геральдически правильно. В небольшой современной книжечке о Торжке приводится множество легенд, исходя из которых якобы мог «образоваться» герб Торжка. От княгини Ольги, которая отомстила за смерть мужа древлянам, послав в их город Искоростень голубей и воробьев с привязанной к их лапкам зажженной паклей, что и вызвало пожар в городе, перекидывается мостик к изображениям голубя на античных печатях и даже на фресках III в. из римских катакомб. Это напоминает аналогичную версию, высказанную в печати, о гербе древнего русского города Белозерска: автор принял рыбу, символизирующую город, за дельфина, связав таким образом историю города с далекой античной эпохой.
Подобных курьезов в отечественной историографии предостаточно, однако из курьезов они могут превратиться в своеобразную дезинформацию, искажающую и без того многострадальную историю нашего Отечества. Очевидно, для того, чтобы правильно истолковать и объяснить появление тех или иных изображений в городском гербе, надо глубже вникнуть в историю его создания. Тем более актуально это сейчас, когда начали возрождаться многие исторические традиции, что связано с общим поворотом общественного сознания к гуманитарным наукам, к истории и, в частности, к таким еще недавно «никому не нужным» вещам, как гербы и символы.
Еще с феодальных времен…
Городской герб – явление социальное. В Европе он появился еще в феодальном обществе – как символ самоуправления города и свидетельство его особых привилегий.
В России города не имели должной самостоятельности на протяжении многих веков и потому особой нужды в городских гербах долгое время не было.
Одной из первых превратилась в городской герб ярославская эмблема, о чем свидетельствует петровский указ 1692 года, в котором впервые появился и термин «городской герб». Указ предписывал в местном органе администрации города Ярославля (Приказной избе) «быть печати изображением герб ярославской». На печати, кроме царского титула, помещалась надпись: «Печать града Ярославля». Рисунок герба города, выгравированный на печати, повторял эмблему Ярославского княжества из Титулярника 1672 года: стоящий на задних лапах медведь держит правой лапой положенную на плечо алебарду. Похожая эмблема приводится в одном из военных знаменных гербовников 1720-х годов: здесь она представлена в виде черного медведя, стоящего в желтом (золотом) поле и держащего на плече красный чекан (вид оружия). В конце же XVIII века, когда каждый городской герб начал подробно описываться в соответствии с геральдическими правилами, ярославский герб получил новые геральдические цвета: медведь был помещен в серебряном поле, в левой лапе он уже держал золотую секиру.
Гербу соответствовала и легенда об основании Ярославля, на месте которого когда-то князь Ярослав Владимирович Мудрый убил медведя. Эта легенда отражена и в «Сказании о построении града Ярославля». Ученые, исследовавшие язык «Сказания», пришли к выводу, что оно возникло не ранее XVII века. Тогда же появилась и ярославская эмблема, которая заняла свое место среди рисунков Титулярника, а потом перешла в городской герб.
При Петре I создание городских гербов стало делом государственной важности, связанным с мероприятиями в области городского устройства. Царь-реформатор вывел городовые магистраты, которым отводилась роль главы «градского общества» из-под власти воевод и губернаторов (представителей центра), создав в 1720 году высший орган городского управления России – Главный магистрат. Последний должен был «ведать всех купецких людей судом и о их делах доносить в Сенат». Российским городам предоставлялось незначительное, в основном формальное самоуправление, к тому же не успевшее утвердиться,[13] однако символ города здесь «пришелся к месту». И с этого времени вопрос о создании городских гербов ставится на повестку дня. Сенатский указ 1724 года предписывал «во всех судебных местах сделать печати, а именно: в губерниях и провинциях и в городах, которые имеют гербы, на тех вырезать тех городов гербы, а которым нет, то нарисовать приличные вновь в Герольдмейстерской конторе, и с оных отослать те рисунки для рассылки во все судебные места в Юстиц-коллегию». Данный указ был издан «по силе» предыдущего, который назывался «О форме суда». По нему процедура судопроизводства с 1723 года обретала строгие и неизменные правила, распространявшиеся и на судебное делопроизводство. По-видимому, предполагалось, что каждый судебный документ должен запечатываться особой печатью с гербом – символом конкретного города.
Городской герб должен был «украшать» не только печати судебных органов, но и знамена полков, расквартированных по городам, по поводу чего был издан особый указ. Правда, и за несколько лет до указа городские эмблемы уже присутствовали на военных знаменах. Дело в том, что в начале XVIII века в России сформировалась стройная система размещения полков русской армии. В 1708 году Россия была разделена на восемь губерний с приписанными к ним городами. Каждая губерния содержала свои полки, которые внутри губерний размещались по городам, и почти все они получили названия этих городов, некоторые – губерний. А вместе с ними – их эмблемы, которые изображались на полковых знаменах. С 1712 года новые знамена начали изготовляться в Оружейной палате и отсюда рассылаться в полки. Впоследствии многие эмблемы со знамен использовались и в городских гербах. Рисунки этих эмблем еще до создания в 1722 году Герольдмейстерской конторы были собраны воедино в специальном Знаменном гербовнике 1712 года. Он послужил источником эмблем для рисовальщиков городских гербов, когда Герольдмейстерская контора приступила к выполнению правительственного заказа по созданию печатей для судных мест. Для этого ей и понадобились сведения о старых гербах, которые Геральдическая контора рассчитывала получить с мест.
13