Кроме Саксонского сада, был еще один большой каток «Возле вала» на Ерусалимских аллеях в том месте, где теперь Народный музей.
Здесь уж нужна была высшая школа езды, потому что там и тут торчали ледовые горы. Конечно, это не был Каспров, но и здесь по мере возможности можно было неплохо сломать ноги[23]. В то времена мы вынуждены были для этой цели довольствоваться Валом потому, что Закопане было за границей.
Так было в центре города. Вольский район, или так называемая Вольская застава, имела свой каток на углу улиц Лешно и Железной. Летом на этой площади находился велодром, где весь район учился ездить на велосипедах.
За час катания брали двадцать копеек и пиджак под залог на случаи порчи велосипеда. Эти катания с научными целями кончались очень часто восьмеркой на колесе или поломкой вилки.
Если такой начинающий велосипедист имел средства на ремонт, он платил стоимость и получал обратно свой пиджак. Надо сказать, что, если у неудачника не оказывалось при себе денег, он тоже получал пиджак обратно, но с добавлением. Директор закрывал на минутку кассу, приглашал парня в контору и там при помощи велосипедной камеры поучал его, как нужно в будущем ездить, чтобы не вводить «дело» в расход. Это было несколько болезненное поучение, но зато помогало овладевать спортом.
Впрочем, хватит об этом, поговорим о катках.
Хороших ледовых дней бывало не много, потому что каждый раз какие-то там барометрические явления или перистые тучи нагоняли на Варшаву оттепель. Но теперь все изменилось, современные конькобежцы могут плевать на кучевые облака и на южные теплые ветры: нынешние катки не тают, они заложены на электрической основе. Теплые волны могут сколько угодно витать над Варшавой, льду это не вредит, переключаем рубильник, холодильники пускаем на полный ход, и фью, лошадка. Катаемся, как ангелы!
Такой искусственный каток впервые появился у вас на Лазенковской улице. Мало кто еще о нем знает, но понемногу варшавяне там появляются.
Дня два назад пришли вечером два типа и спрашивают у сторожа:
— Уважаемый, здесь электрический каток «Торвар»?
— Тут.
— А мы можем попользоваться?
— Нет. Сейчас катаются только спортсмены.
— Нет, вы нас не поняли, мы не собираемся кататься, мы только хотим поллитровку заморозить.
Каждому ясно, что таких конькобежцев впускать на каток не стоит.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
1955
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀
Склад старомодных тряпок
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Если повернуть с улицы Новый Свет на Аллею Третьего мая, можно увидеть несколько старых массивных домов в так называемом «батарейном» стиле. Почему «батарейном»? Потому что эти дома напоминают батареи центрального отопления — длинные, рифленые.
При входе внутрь невольно задаешься принципиальным вопросом: «На кой ляд ты вошел?» Оказывается, на тот, чтобы посетить Народный музей, который здесь находится.
Дубина, или, проще сказать, человек неосведомленный, не знает, о чем здесь идет речь, но мы, люди, подкованные в культуре и искусстве, сразу соображаем, что музей — это склад старомодных картин, вышедших из моды тряпок и выщербленной посуды — столовой, а также кухонной.
Начнем с самого старого, а именно с того, что нам осталось от египетских фараонов.
Вещи эти очень поучительные, но, по-моему, выдержаны чересчур в заупокойном стиле. Одни только надгробия, гробы, багеты, ограды от семейных могил и тому подобное.
Но это, конечно, под огонь критики брать нельзя. У людей разные вкусы. Одни собирают подержанные почтовые марки, пустые коробки из-под спичек, трамвайные билеты или что-нибудь в этом роде. А дирекция нашего музея, как видно, любит траурные детали. Как только дирекция узнаёт о том, что где-нибудь на свете упраздняется кладбище, она сейчас же высылает туда посредников и скупает все что ни есть. И расстояние не останавливает: пусть даже Африка, Америка, Египет — роли не играет.
Сами понимаете, что натаскали они всего в таком количестве, что можно оборудовать огромное кладбище.
А больше всего надгробий фараонов. Мне кажется, что для нас все это недостаточно серьезно. Например, на гробовой доске, где должно значиться, сколько лет было покойнику и какой он был специальности, нарисована аморальная картинка. Какой-то тип сидит на топчане с женщиной, оба держат в руке по кубку, да такому, что на глаз в каждый войдет по литру, и газуют на все сто. Граммофон с трубой им играет, официант подходит с бутылкой, ясное дело, что в ней английская горькая. И это называется надгробная доска над семейной могилой? Несерьезно!
23
Каспров — горная вершина в Татрах, невдалеке от Закопане, потребляющая за время лыжного сезона больше гипса, чем любая стройка-гигант.