— Вижу, стоит мне оставить тебя на короткое время, как ты попадаешь в историю.
— Я такая страшная?
— Для меня нет. — Он покрыл поцелуями те части лица Тэнди, что остались невредимыми. — Никогда не была. И не будешь.
— Не обнимай меня. У меня еще и пара треснутых ребер.
— Сукин сын. Где сейчас Джимми Боб?
— На тюремной койке, — ответила Тэнди. — Никто, включая его семью, не хочет вносить за него залог.
— Ждет суда, — добавил Дэн. — Думаю, мы его еще долго не увидим.
— Ты сделал фотографии? — Лицо Тэнди ужаснуло Скайлара. — Как он ее разукрасил?
— Да, — кивнул Дэн. — Плюс медицинское заключение. И Джимми Боб сам дал показания. Хватит о нем.
— И я просто не могу понять, что с ним случилось. — Тэнди улыбнулась Дуфусу. — Вроде бы кто-то пытался похитить его грузовик. Джимми Боба жестоко избили. Оставили в придорожном кювете. Но грузовик объявился на терминале со всем грузом. — Тэнди вновь улыбнулась, насколько позволяли швы. — Ты думаешь, он сам нашел дорогу на терминал?
— Возможно, — ответил Дуфус. — Каких только новых штучек нет в этих восемнадцатиколесниках.
— Я слышал, избить девушку — очень дурной знак, — добавил Скайлар.
В дверях возник Обадьях. Как обычно, в безупречно белом наряде.
— О, мистер Обадьях! — Скайлар крепко пожал ему руку. — Вы тоже приехали.
— Да, сэр. Мистер Скайлар. Я очень рад вас видеть.
— Наверное, вам придется учиться говорить медленнее, мистер Обадьях. Дело в том, что нам, южанам, нравится наслаждаться тем, что мы слышим.
— Скайлар! — сказал Дуфус. — Хочешь проехаться со мной на моем новом синем «Додже»?
— Тебе не больно ходить? — спросил Скайлар Тэнди.
— Чуть-чуть.
— Хочешь прогуляться со мной до дома?
— Я пришла сюда пешком. И Дезертира надо отвести в конюшню.
— Его я могу оставить Джинни, если она, конечно, хочет. Пока.
— Спасибо, Скайлар. Я больше часа скакала на Дезертире. Я еще загляну к тебе. Может, Дуфус отвезет меня.
— Обязательно отвезу, — заверил ее Дуфус.
— Хорошо. — Скайлар взял Тэнди за руку. — До скорого, Дуфус.
Скайлар и Тэнди спустились по ступенькам.
— Скайлар? — Уэйн последовал за ними. — Мне надо сказать тебе пару слов.
Пока Тэнди стояла рядом с Дезертиром, намотав поводья на правую руку, Уэйн и Скайлар разговаривали, отойдя на несколько шагов.
— Ты рад, что мы приехали, Скайлар?
— Очень. А что такое «Репо, инк.»?
— Корпорация в Дэлавере, которую я учредил много лет тому назад, но практически не использовал.
— А что означает «Репо»?
— Ничего.[15] Какое-то время мне придется ездить в Бостон, чтобы убедиться, что Вэнс делает все правильно, ликвидируя «Колдер патнерс».
— Вы разорились? Как-то в это не верится, учитывая, что вы купили эту ферму.
— Все, что было связано с фамилией Колдер, потеряно. Но это дело рук Вэнса Колдера — не моих.
— Дядя Уэйн, вы сами украли те драгоценности, не так ли?
— Украл? Да, наверное, можно и так ставить вопрос. Если ты про сейф, то их там и не было. Бедный охранник, который всю ночь просидел в кабинете, глядя на красную лампочку, сторожил пустоту. Драгоценности лежали у меня под подушкой.
— А как вы отключили эту маленькую лампочку?
— Когда рассвело и охранник выключил свет, я обесточил кабинет. Вот охранник и подумал, что кто-то залезал в сейф. Наверное, он до конца жизни будут гадать, как такое могло случиться. Я позаботился о том, чтобы с работы его не выгнали.
— Наверно, нет нужды спрашивать, зачем вы это сделали? Вы сами сказали, что денег Колдеров больше нет.
— Нет. Несколько лет назад из своих заработков я положил приличные суммы на счета Джонатана, Колдер и Джинни. Кроме того, у них есть деньги, оставленные дедушкой и бабушкой. — Уэйн улыбнулся. — Но я забыл позаботиться о собственном будущем. А эти драгоценности я покупал твоей тете Лейси на свои деньги.
— Она знает, что вы их взяли?
— Да. Я ей сказал.
— Я удивлен, что она приехала сюда.
— Я тоже. Неделю тому назад я не думал, что она приедет. Я предоставил ей право выбора. В последнее время нам крепко досталось, начиная с моего сердечного приступа. Банкротство «Колдер патнерс». Колдер. Джинни. Этот инцидент с Джонатаном и Томом Палмером. Наверное, мы оба многому научились в эти последние недели, поняли, что есть главное, а что второстепенное. И самым главным внезапно оказалась наша любовь друг к другу.
— Я рад. А теперь вы хотите, чтобы я обо всем этом помалкивал, так?