Все, чего она на самом деле хотела — это Харри.
Глава 24
Утром Симона проснулась в объятиях Харри, а Харри проснулся с эрекцией. Опять. Снова. Он выпрыгнул из кровати и схватился за свой халат, чтобы спрятать улики. Когда он вернулся прошлым вечером, или рано этим утром, она проснулась и протянула к нему руки. Как джентльмен мог отказать? Кроме того, он достаточно вымотался, чтобы уснуть, несмотря на ее запах, довольный шепот, когда она прижималась все ближе, шелк ее кожи и тепло ее тела — дьявол, он вообще с трудом заснул. Еще несколько дней, твердил себе Харри, и они смогут покончить с этим притворством. Он заплатит Симоне обещанную сумму, отправит ее туда, куда она пожелает, и наконец-то отдохнет. Еще несколько дней — и он сойдет с ума.
И Горэм оказался прав: он будет еще большим безумцем, если позволит ей уйти.
Симона зевнула, потерла глаза и спросила:
— Почему ты всегда убегаешь от меня?
— Я не… — Его рот сморщился перед тем, как он смог закончить предложение. Боже, неужели ему понадобится еще один пакет сладостей перед завтраком?
— Нужно снова выгулять собаку.
Симона посмотрела на Блэки, который храпел в ногах кровати. Теперь у ее рта появились складки.
— Ну, ему нужно прогуляться, а днем мы будем слишком заняты, чтобы сделать это позднее.
— Ерунда. Сегодня воскресенье, и я сомневаюсь, что кто-то из этой компании помчится в деревенскую церковь. — А Симона собиралась сходить туда. Ей нужно было попросить прощения за совершенные грехи, и более того — за грехи, которые не совершала, но хотела совершить. К тому же она продолжит грешить, если сможет заставить Харри пойти ей навстречу.
Харри пояснил, что ей не нужно будет идти в деревню. Клэр и Горэм устроили так, что клирик[36] приедет в их личную часовню в Гриффин-Вудс. Обычно они посещали службы в местной церкви, где Горэм пожертвовал достаточно денег, чтобы им предоставили переднюю скамью. Сельские жители привыкли видеть Клэр и Горэма вместе, а кроме того, им нужно было торговать с поместьем, так что никто не бросал в них камнями или проповедями. Их не приглашали в дом мэра на воскресный обед или к сквайру на чай, но во всем другом их довольно хорошо принимали по соседству.
— Однако Горэм полагает, что деревня не выдержит еще девять падших женщин и развратников, поэтому викарий посылает сюда помощника приходского священника.
— Ты думаешь, что кто-нибудь придет на службу?
— Если они надеются заработать очки за Качество, то придут. Кажется, Клэр думает, что набожность стоит одну-две гинеи. Полагаю, большинство других гостей явится по обязанности или по привычке.
— А что насчет тебя? — Симона поняла, как мало знала о его мыслях и убеждениях. — Ты регулярно посещаешь церковь?
— У нас с милосердным Господом есть взаимопонимание. Он заботится о загробной жизни; а я делаю, что могу, здесь и сейчас. А ты пойдешь?
— Я собиралась, если только у тебя нет других планов на это утро. — Девушка потянулась, намеренно выставляя напоказ грудь под прозрачной ночной рубашкой. Каковы бы ни были его планы, их можно изменить, не так ли?
Харри отвернулся.
— Тогда я провожу тебя в часовню, когда ты будешь готова.
Теперь у Симоны был еще один грех, который нужно искупить — богохульство.
Старое каменное здание находилось на расстоянии короткой прогулки. Внутри было холодно, но не настолько, как застывшее выражение лица помощника викария, когда Руби явилась с раскрашенным лицом, сэр Чонси уронил свою фляжку, у беременной Элис на руке не было кольца, а Сандари нарядилась в расшитое золотом сари.
Голос молодого человека дрожал, его руки тряслись — до тех пор, пока Горэм не положил в них кожаный мешочек. Клэр настояла на гимне, который она спела одна, перед тем, как позволить бедному клирику помчаться обратно к жене, детям и воскресному жаркому. Нет, он не сможет остаться и пообедать с гостями. Они могли слышать, как он неистово благодарил Бога, убегая из часовни.
После трапезы женщины или отдыхали, или практиковались в стрельбе из лука по мишеням. Клэр решила, что луки и стрелы были достаточно приличны для воскресенья, если никто не станет делать ставки на этот конкурс. Во всяком случае, никто не стал держать пари с ней.
Сандари снова оказалась в затруднении. Она никогда не держала в руках лук и стрелу, так же, как и мисс Хансон, которая отказалась учиться, заявив, что ее пальцы слишком важны для фортепиано, чтобы рисковать заработать мозоль. Лорд Комден учил Элис держать лук, что выглядело как повод обнимать ее. Сьюзан Бейлор, балерина, знала основы этого спорта, но отказалась позволить своему покровителю, сэру Чонси, улучшить ее форму или умение прицеливаться. Она заявила, что, скорее всего, он застрелит их обоих, так как уже нетвердо держится на ногах. Данфорт взялся стать ее инструктором, ухмыльнувшись пьянице и Сандари, которая не могла натянуть тетиву лука, давала неправильные ответы в церкви и отказалась есть ветчину, поданную во время ленча. Сын герцога вслух заявил о том, что она провалилась на этом турнире, и все поняли, что Сандари к тому же не удовлетворяет его в постели.
36
Клирик — всякий священно- и церковнослужитель, иногда под этим понимаются одни лишь причетники.