«Не говорите так, — ответил вождь, —
От шаха — сила воинства и мощь.
Мы все — служители, а он — властитель,
Мы все — просители, а он — даритель».
Но меченосная сказала знать:
«Отныне мы не станем воевать,
Для нас отныне шаха нет в Иране,
А ты для нас — не вождь на поле брани».
Окончился на этом разговор.
Начальники покинули шатер.
Бойцов увещевал Бахрам в печали,
Но на губах советы остывали.
Глава восемнадцатая
Бахрам во время охоты встречается с женщиной, которая предсказывает ему блестящее будущее
Так минул месяц. На охоту в лес
Отправился Бахрам. Листвы навес
Густой, тенистой оказался кровлей,
Достойной тех, кто очарован ловлей.
Онагра вдруг увидел он в лесу,
И сразу оценил его красу.
Кишела дичью эта глушь лесная,
Вилась тропинка, в чаще пропадая.
Спокойно, тихо ехал Чубина,
Бичом не горячил он скакуна.
Он за онагром следовал вслепую,
И на поляну выехал большую.
За ним скакал Изадгушасп-храбрец.
Бахрам увидел издали дворец.
Коня погнал он к пышному чертогу, —
Онагр ему показывал дорогу.
У замка Чубина сошел с коня.
«Ты с разумом дружи и жди меня!»
Сказав Изадгушаспу это слово,
Вручив ему узду коня гнедого,
Он без путеводителя, пешком,
Направился к чертогу прямиком.
Изадгушасп томился в ожиданье,
Поглядывая издали на зданье,
Держа узду гнедого скакуна, —
Но вот его нагнал Ялонсина.
Сказал Изадгушасп: «Смельчак-воитель,
В неведомую ты вступи обитель,
Взгляни, куда пошел наш храбрый вождь,
Наш полководец, рати нашей мощь».
Ялонсина, почувствовав тревогу,
Садовою тропой пошел к чертогу.
Дворец предстал пред ним в конце пути:
Подобного в Иране не найти!
Воздвиглась арка дивная у входа,
Небесного она достигла свода.
Престол чудесный высился под ней,
Сверкавший блеском дорогих камней,
Отделкою жемчужной, золотою,
И застланный румийскою парчою.
На нем, сияя ликом, как весна,
Сидела венценосная жена,
Во всей красе, в могуществе великом, —
Померк бы разум перед этим ликом!
Она была стройна, как кипарис,
Арканами сбегали косы вниз:
Арканы благовонные раскинув,
Она опутывала исполинов,
Стремившихся попасть в чертог ее!
На кресле золотом, у ног ее,
Сидел Бахрам, забыв свои печали,
А позади придворные стояли.
Когда увидела Ялонсину
Красавица, затмившая луну,
Она к нему слугу послала сразу,
И внял Ялонсина ее приказу:
«Здесь находиться вправе лишь Бахрам,
А ты ступай назад к своим друзьям.
Привет им передай от полководца,
И успокой их: скоро он вернется».
Потом привратник получил приказ:
Ворота сада отпереть сейчас
И увести коней вельмож в конюшни.
Когда приказ исполнил раб послушный,
Служитель появился в цветнике,
Держа траву священную в руке.[5]
На щедрый стол посыпались соблазны,
И были кушанья разнообразны.
Бахрам сказал, прощаясь: «Пусть всегда
Сияет счастья твоего звезда!»
Она ответила: «Венца достоин
Такой, как ты, бесстрашный, мудрый воин.
Затем, что ты — могуч, ты — царь царей
Львопокоряющих богатырей.
Ты победишь врагов на поле бранном,
Ты станешь властелином над Ираном.
Иди, герой, и завоюй Иран,
Чтоб мир согбенный выпрямил свой стан,
Пусть весь твоим он станет, воевода,
От праха черного до небосвода!»
И тайно молвила слова, но их
Никто не слышал, кроме их двоих.