— Как же это? Коли ты сказал, что противостоишь мне, согласно государеву повелению, так срочно отступи! Почему это, ссылаясь на повеление императора, ты направляешь лук против собственного старшего брата? Как же удостоишься ты милости богов и будд?!
На эти слова Хатиро насмешливо отвечал:
— Если Тамэтомо удостоится милости богов, направляя свой лук на старшего брата, то как же господин изволит направлять лук на своего отца? Господину угодно считать, что он направляет лук, повинуясь государеву повелению. Но Тамэтомо действует, получив повеление монаха-экс-императора. В чём же различие между повелением монаха- экс-императора и повелением государя?
После этого он посмотрел вокруг: на расстоянии, как ему показалось, всего в пять тан[291] сидел на коне всадник, который заметно выделялся из толпы и выглядел как выдающийся военачальник. Словесная перепалка между ними продолжалась; по мере того как светало, внутренняя поверхность сдвинутого назад шлема становилась видна всё яснее.
— Как удачно вы избежали стрелы! Я сподобился небесной награды, и потому могу поразить цель всего одной стрелой.
Сказав это, он вложил в тетиву обычную стрелу с древком, сужающимся спереди, и поднял лук, чтобы выстрелить.
— Подожди чуточку. Покуда войско не удалилось, поразить полководца всего одной стрелой было бы бесчувственно. В первую очередь, государь и монах-экс-император — августейшие братья; господин канцлер и господин Левый министр тоже братья; господин судья и господин владетель провинции Симоцукэ тайно договорились между собою: «Ты приезжай во дворец. Я к монаху-экс-императору не поеду. Если победит войско экс-императора, ты пригласи меня и приезжай сам. Не знаю, насколько это обещание крепко. Кроме того, и враг от своего врага зависит. Сам я принадлежу к числу самых младших братьев. Если меня убьют, будет ли кому жалеть?»
Он снял с лука стрелу, потом снова заменил стрелу со звучащим наконечником и произнёс:
— Судо Куро, посмотри сюда! Иэсуэ[292], я готов теми стрелами, что в колчане, сбить наземь господина из Симоцукэ, — и, высоко подняв зажатые в кулаке лук и стрелы, до самой верхушки наконечника вдруг задрал стрелу вверх и выстрелил.
По дворцу и по экипажам разнёсся звук. Стрела сбила семь или восемь звёзд на шлеме[293] Ёситомо. Далеко позади него стояли ворота павильона Хосемон со створками толщиной в 5–6 сун[294] окованными железом. Стрела вонзилась в них больше чем до середины и осталась торчать. Наконечник стрелы раскололся и с треском упал. Воины враз изумлённо ахнули.
У владетеля провинции Симоцукэ потемнело в глазах и душа пришла в смятение; он уже готов был упасть с коня, крепко ухватился за переднюю луку седла, оперся на лук, надавил ногами на стремена и осмотрел внутреннюю сторону шлема. Кровь не текла, не было и раны. Немного успокоившись, он непринуждённо улыбнулся:
— Против того, что я слышал, рука у Хатиро огрубела. В самом деле, кто стрелял в такого соперника, как Ёситомо? На сей раз попытка пробить «Восемь драконов»[295] оказалась напрасной.
На это Тамэтомо заметил:
— Да, это так. Что касается одной стрелы, этому, кстати говоря, объяснение имеется. Вам — моё особое приветствие. Я вижу «Восемь драконов» в Ваших доспехах. Тем не менее, я был бы благодарен за возможность пустить две стрелы. Тогда бы я услышал, что удачно поразил стрелой цель. Я пущу стрелы в левую половину шлема[296], в набрюшники, в наплечные пластины и в щиты, отхлестав их кончиком своей плётки, уберу отсюда челядинцев Вашего превосходительства! — и с этими словами взял в руки оружие, выхватил лук и направил его на Ёситомо.
Как это ни удивительно, владетель провинции Симоцукэ под порывом жестокого ветра, поднятого стрелами, ни одной раны не получил. Считая, что на этот раз обойдётся без посторонней помощи, он беззвучно обогнул стороной павильон Хосёгон-ин и приказал:
— Молодёжь из провинций Мусаси и Сагами, выступайте вперёд — и в бой!
Тогда Оба-но Хэйда и Оба-но Сабуро выступили вперёд и сдержанно назвали свои имена:
— Когда во времена трёхлетних сражений Вашего предка, господина Хатимана[297], пал замок Ториноуми, одному человеку было 16 лет. Поражённый стрелой, он потерял правый глаз. Не вынимая эту стрелу из глаза, он ответно выстрелил в противника и тем самым оставил своё имя грядущим поколениям. Это был Гонгоро Кагэмаса из Камакура, которому сейчас молятся как божеству. Мы его отдалённые потомки, сыновья Кагэфуса, управляющего поместьем Оба, жители провинции Сагами, Хэйда Кагэёси из Оба и Сабуро Кагэтика оттуда же — вот кто мы такие! Считаем, что нам действительно нужно присоединиться к тем самураям, которых призвали из Девяти провинций[298], где живёт Ондзоси, и стали ждать.
Военачальник вызвал Тамэтомо Судо Куро, и тот сказал:
— Действительно, до меня доходили слухи о том, что они равны жителям Восточных провинций[299]. Какие у них стрелы? Тамэтомо нередко пользуется стрелами сакибосо, «узкий мыс», стебель которых сужается спереди. Начнём с того, что они сейчас же покажут нам силу своих луков. Посмотрим, как они смогут своими стрелами нанести противнику серьёзные раны или убить его.
— Верно, так тому и быть! — едва только прозвучали эти слова, они выбрали обычные большие колчаны.
— Тамэтомо живёт на острове Тиндзэй. До сих пор по собственному недосмотру каждого в лицо он не знает. Это стрелы, которые Тамэтомо изготовил лично сам. Поглядите же, каково наше умение! — сказал Кагэёси, выступив впереди всех, и уже приготовился что было сил пустить стрелу, чуть опустил лук, потом приподнял его для выстрела, и тут — как это случилось? — конь его ступил назад и шагнул в сторону.
Тогда он, пытаясь выпрямиться, всем телом изогнулся, получил удар прямо в шлем и не смог, как было задумано, выстрелить в ответ: конь его вырвался и был уже далеко. Деваться некуда, пришлось стрелять в коня. Кагэёси выстрелил, пробил ему коленную чашечку на правой ноге и сыромятный ремень у стремени, раздробил на пять или шесть частей бедренную кость.
Стрела прошла насквозь и вонзилась в землю на противоположной стороне. Наконечник стрелы отломился и упал по эту сторону. Конь, не в силах сдвинуться с места, тут же рухнул наземь. Кагэёси хотел было сойти вниз, но поражённый в коленную чашечку, упал ничком. Внезапно к нему подскочил Кагэтика, ухватил его за плечо и умчался прочь.
В суматохе Хатиро не узнал о неудачных попытках поставить коня на ноги, но понял, что его соперник сбежал, не настигнутый стрелой, и проворчал:
— Странное дело! Эта стрела пролетела мимо! Когда в Японии разыскивают воина милостью Неба, — никому не сравниться с Оба-но Хэйда. Насколько Тамэтомо помнил, не было ни одного случая, когда он промахнулся бы, стреляя в того, кто попадался ему на глаза, — будь это не только человек или конь, но даже птица или зверь. А посмотрю по сторонам вокруг этого коня, — видимо, и хозяин его тоже не умер Но в таком случае мне и самому есть чего стыдиться. Стыдно даже людям сказать. Какая жалость!
Рассчитывая уложить там Кагэёси, Кагэтика постучал в ближайший домик, но ему не открыли. Внутри — ни звука. Обессилев, он хотел уже бросить раненого и повторял только:
— На помощь! Помогите же! — и с тем вышел к речной долине, втащил раненого в какую-то хижину, а сам вышел, собираясь снова ввязаться в битву.
Кагэёси же проговорил, когда Кагэтика сказал ему, что лишился рукава доспехов:
— Ого! Господин! Здесь — поле боя, поэтому сейчас сюда прискачут воины. Эти люди появятся и вытащат меня наружу, а я без ноги не смогу сопротивляться им; обидно, что парни без доспехов схватят и обезглавят меня. И семейного имени лишился, и ранами покрыт. Вы, вероятно, не считаете, что мы трусливо скрылись, из-за того, что господин Симоцукэ изволил увидеть это собственными глазами. Так помогите же, помогите мне!
293
10 «Звёзды на шлеме» — украшения на гребне шлема самурая, по виду напоминающие крупные шляпки гвоздей.
297
14 Хатиман Таро — прозвище Минамото Ёсииэ (1041–1108), воина, одного из популярных героев японского средневековья. Прозвище получил в семилетнем возрасте, после того как прошёл обряд инициации в синтоистском святилище Ивасимидзу Хатиман-гу. «Трёхлетними сражениями» современники называли победоносную войну Минамото Ёсииэ против мятежника Киёвара-но Иэхира (?-1087).