Каждый внимал ему, приникнув головой к земле, и уходил. Лица у всех казались серьёзными. Набравшись смелости, воины сопровождения громко закричали, — и это было необычно. После того как наступила ночь, были произведены награждения за воинские подвиги. Ёситомо был назначен на должность действительного начальника Правого управления императорских конюшен, Ёсиясу, судье из провинции Муцу, было выдано позволение посещать дворец, а Киёмори стал владетелем провинции Харима.
И тогда Ёситомо промолвил:
— Эту почётную должность первым занимал мой предок Мандзю[337], Хоть и говорят, что благоуханны её следы, но ведь до этого он был действительным помощником главы Правого управления императорских конюшен. А теперь я тоже переведён на должность действительного главы того же ведомства? Я считаю, что это не такая уж большая награда за выдающиеся заслуги. Подобающая честь не оказана. Ёситомо прибыл к Вашему величеству, бросив своего отца и братьев, против собственного отца обнажив лук! Здесь разошлись между собою верноподданство и сыновний долг. А коли это так, кто сможет меня осудить, если даже будут говорить, что я поднимаюсь до положения наследственного придворного? Я слышал, что вообще заслуги перед миром того, кто уничтожает врагов, отнюдь не ограничиваются тем, что он принимает на себя заботу о половине страны. При всём этом, с какою же отвагой отныне и впредь следует нападать на врагов династии?!
Понимая, что у Ёситомо имеются основания для того, чтобы говорить это, государь переместил главу Левого управления императорских конюшен Такасуэ-асона на должность главы Левой половины столицы, а Ёситомо повысил до должности главы Левого управления императорских конюшен[338].
В общем, во время нынешнего сражения те, кто прославил своё имя, не говоря уже о воинах из домов Минамото и Тайра, проявили свою власть, выстроили свои боевые порядки. Как и положено, ночи громоздились одна на другую, дни следовали за днями. Люди считали, что нужного им исхода сражения они добиваются с трудом, говорили, что связь с государевым делом не бывает слабой, и все сошлись на том, чтобы довериться усмотрению пресветлых богов и трём драгоценностям[339].
Быть может, особенно подействовало то, что существовал государев обет Горному королю Хиёси[340]. На рассвете того дня государю угодно было передать в покои настоятеля[341] прошение о том, чтобы затвориться в священных палатах[342].
Государь изволил изо всех сил[343] возглашать моления. После этого мятежники, которые были под началом Тамэёси, когда они сражались в обороне, защиты богов не лишались. Среди мятежников действовал Тамэтомо[344]. Не ожидалось, что ему придётся лицом к лицу встретиться с противником заурядным. Он подчинялся только своим сердечным порывам. Когда правительственные войска были направлены в семь святилищ Горного короля, они в мгновение ока были разбиты. Такова чудодейственная сила богов!
В старину, в годы правления под девизом Сёхэй[345], Масакадо захватил Восемь восточных провинций. Говорили, что он должен призвать к ответу столицу, и тогда государь, совершая поклонения в храмах, молился о помощи в победе над супостатом. Однако признаков победы всё не было, поэтому августейший Лик дракона[346] потерял свой цвет, а сердца подданных пришли в смятение. В это время глава секты Тэндай бонза Хоссё сподобился августейшего повеления о возведении его в сан содзё[347]. Когда он изволил в Большом павильоне для проповедей осуществлять обряды пресветлого короля Фудо[348], над пламенем светильника появился Масакадо, вооружённый луком и стрелами.
Говорят, что сразу после этого мятеж был подавлен. И в древности, и в наше время управление государством отличается от Законов Горных ворот[349]. Поэтому-то храму Содзи-ин и присвоено звание Места, где определялся Путь Усмирённого и Защищённого Государства.
ГЛАВА 5.
О том, как господин канцлер вернулся к себе в Управление
Новый экс-император сражение проиграл. Прошёл слух, что он изволил выехать из столицы, не ведая сам, куда, и в сопровождении вельможных Пребывающего в созерцании Его высочества Фукэ[350] и Левого министра направился в сторону Южной столицы. Симбан, содзу из Павильона Созерцания[351], Сэнкаку, рисси из Северо-Восточного павильона[352], Синдзицу, настоятель монастыря Кофукудзи, его помощник Гэндзицу, младший брат Кага-но кандзя Ёринори и те, кто ниже их, собрали дурных служителей монастыря. Созвав вместе мятежников из Столичных провинций[353], они объявили собравшимся, что выступают против императорского дома.
В те времена управителем монастыря Кофукудзи был Эсин-хосси, сын господина канцлера и внук Вступившего на Путь Его высочества. Он тоже опасался Вступившего на Путь и спешно бежал в столицу. Это противоречило замыслам государя. Тогда столичные злословы стали рассуждать между собою:
— Его высочество Вступивший на путь — наследственный опекун августейшего, и старцы в наше время считают, что и государь и этот подданный общаются между собою без обиняков; родившись законным наследником в доме господина канцлера, он стал управлять сначала своим домом, а потом миром, сделавшись опекуном государя; главу рода[354], обладавшего правом предварительного просмотра государственных бумаг следующим после самого канцлера, назначил Левым министром. Эти распоряжения противоречат и прежним правилам, и людским упованиям, поэтому, хотя он и говорит, что уделяет равное внимание всем людям, тем не менее, когда на пути у него оказывается любимое дитя, он проявляет к нему снисходительность и не применяет силу. В самом деле, нелегко укорять человека за его добродетели, ставшие результатом десяти видов благих деяний, которые были совершены в прежних жизнях. Но у избежавшего трудностей в нынешней плоти Его высочества Пребывающего в созерцании представляются заслуживающими всяческого осуждения новые его злоумышления против государя. Это ничем не отличается от «танца двоих»[355], — так они говорили.
Иные же рассуждали так:
— Когда господин Левый министр прислуживает особе экс-императора, ни для кого не является секретом то, что он добивается взаимопонимания с Его высочеством Пребывающим в созерцании. Светлейший держит в пределах своего внимания даже посылку гонцов. А уж неповиновение- то его двору не противоречит государевым замыслам.
После того как заговорили, что за пределами Южной столицы происходят беспорядки, помощнику управителя монастыря Кофукудзи по имени Каккэй велено было передать прежнему управителю его служебные обязанности и сказано, что тот станет управлять, как и раньше. Кроме того, начиная с хоина[356] Симбан, помощников рисси Сэнкаку, Синдзицу, Гэндзицу и других, несколько дурных монахов-единомышленников Левого министра были лишены их должностей. В мире, рано или поздно возвратившемся в лоно истины, люди, имеющие чувство, были преисполнены печали.
ГЛАВА 6.
Об уходе в монахи Нового экс-императора
Новый экс-император принуждён был переезжать в горы. Когда солнце, наконец, закатилось, он под прикрытием ночи спешно выехал в горы, тронув за плечо одного за другим отца и сына Иэхиро и Мицухиро. В окрестностях храма Хосёдзи государь вызвал для себя паланкин и поехал в нём, заметив:
337
8 Мандзю — Тада Мандзю (912–997), прозвище Минамото-но Мицунака, занимавшего должность главы Левых императорских конюшен. Он был правнуком 56-го императора Японии Сэйва (859–876) и сыном Цунэтомо (874–916), основателя рода Сэйва-Гэндзи.
339
10 «Пресветлые боги» — боги синтоистского пантеона. «Три драгоценности» — Будда, его Закон и община священнослужителей (будд.). «Пресветлые боги и три драгоценности» в переносном смысле — синто и буддизм.
340
11 «Горный король Хиёси» (Хиёси санно) — синтоистское божество, покровительствующее буддийскому храмовому комплексу Энрякудзи, расположенному на горе Хиэйдзан.
341
2 «Настоятель» — имеется в виду настоятель комплекса Энрякудзи, глава буддийской секты
342
13 «Священные палаты» — здесь: синтоистское святилище на территории Энрякудзи. Считается сакральным защитником и покровителем буддийского комплекса.
347
18
348
19 «Пресветлый король Фудо» — Фудо-мёо, санскр. Ачаланатха, один из пяти «пресветлых королей» сингон-буддийского пантеона. Изображался в языках пламени, держащим в правой руке меч для битвы с демонами зла, а в левой — верёвку для того, чтобы связать их. Перед его изображением исполнялись обряды, способствующие установлению мира и спокойствия в семье, обществе и мире
349
20 «Законы Горных Ворот» — управление буддийскими храмами, положения буддийского учения. Существовало убеждение, что покровительство буддийской церкви помогало властям управлять государством.
350
1 «Пребывающий в созерцании Его высочество Фукэ» — канцлер Фудзивара но Тададзанэ (см. свиток I, гл. 4, примеч. 5).
351
2 «Павильон Созерцания» — Дзэндзёин, один из павильонов монастыря Кофукудзи в Нара.
352
3 «Северо-Восточный павильон» — Тобокуин, ещё один павильон монастыря Кофукудзи.
353
4 «Столичные провинции» или «Пять Столичных провинций» (Кинай, Гокинай) — пять примыкающих к столице Хэйанкё провинций: Ямасиро, Ямато, Кавати, Сэтцу и Идзуми.
354
5 «Глава рода» —
355
6 «Танец двоих» (
356
7