Подступил ко дворцу.
— Стой! — крикнул.
Войско в ряды построилось — все, как один.
Пошел во дворец. Царь его обнимает, целует:
— Садись, зятюшка мой любезный!
Вышла и царевна. Как увидала — так и засмеялась: какой у нее муж пригожий будет!
Вот их поскорей обвенчали да такой пир задали, что аж до самого неба дым взвился… да на облаке и остановился.
И я с того пира шел да как глянул на облако, так и упал. А упал, так и встал. Вы просите сказку сказать, вот я рассказал — ни длинную, ни короткую, а вот так, как от вас до меня. И еще б рассказал, да больше не умею.
ЭГЛЕЛЕ.
Литовская сказка
Обработка 3. Задунайской
днажды вечером три сестры купались в озере.
Вот они наплавались, наплескались и вышли на берег.
Две старшие оделись, а младшая — ее Э́гле звали — только руку протянула к рубашке, вдруг кто-то как зашипит на нее!
Посмотрела Эгле — это уж забрался в рукав.
— Уходи прочь! — закричала девушка.
— Пообещай, что пойдешь за меня замуж, уйду, — сказал уж человеческим голосом.
Эгле рассердилась, а сестры смеются.
— Чем не жених тебе! — говорят. — Соглашайся, сестрица.
И побежали домой.
Осталась Эгле одна на берегу. Солнце зашло, совсем стемнело. Страшно Эгле, да как без рубашки домой пойдешь?
— Милый уж, отдай рубашку! — просит она.
А уж все свое твердит:
— Назовись моей невестой.
— Ну ладно, — крикнула Эгле, — будь по-твоему!
Уж выполз из рукава. А Эгле схватила рубашку и скорей за сестрами.
На другое утро села Эгле у окошка пряжу прясть. Сидит прядет, песни поет. Про ужа и думать забыла. Вдруг слышит — во дворе зашуршало, зашипело. Глянула девушка в оконце, да так и обмерла со страху.
Полон двор ужей! Шипят, извиваются. А три самых больших, самых толстых вползли на порог, в щелку под дверью — в дом проскользнули.
Эгле — скорей из комнаты да в клеть[5]. Забилась в уголок, дрожит от страха.
А ужи говорят отцу с матерью:
— Пришли мы сватами от самого царя озерных вод. Снаряжайте вашу младшую дочь. Она за нашего господина обещала замуж пойти.
Что тут делать! Пусть хоть царь, а все равно гад ползучий, уж холодный, — как за такого любимую дочь отдать! Но и отказать нельзя — сама девушка слово дала.
Как раз в ту пору у них старуха соседка гостила. Та старуха и говорит потихоньку отцу с матерью:
— Отдайте вместо дочери белую гусыню. Где ужам разобрать!
Отец с матерью так и сделали. Вынесли белую гусыню и говорят сватам:
— Вот наша младшая дочь. Везите поскорее невесту к жениху.
Ужи посадили белую гусыню в корыто и повезли ее со двора. Только подъехали к воротам — слышат, кукушка на заборе кукует:
Воротились ужи в дом, зашипели, засвистели — подавай им настоящую невесту.
Опять старуха соседка шепчет отцу с матерью:
— Выведите им белую овечку.
Мать с отцом привели белую овечку.
— Не хотелось с дочкой расставаться, — говорят, — да что поделаешь! Берите ее, ведите к жениху.
Ужи повели белую овечку. Полдороги прошли, как вдруг с дерева опять кукушка закуковала:
Приползли сваты назад.
— Нет, — говорят, — не та невеста.
А старуха соседка все учит:
— Отдайте ужам белую корову.
Привели белую корову, алой лентой ей шею обвили, отдали сватам. Ужи погнали по проселку белую корову, до самого большака довели. А там в кустах кукушка сидит, по-кукушечьи говорит:
Воротились сваты, говорят:
— Мы к вам с честью, а вы вот как! Три раза нас обманули! Смотрите, в четвертый обманете — не миновать вам беды. Зубами изгрызем мы ваши деревья в садах, хвостами побьем посевы на полях.
Эгле услышала эти слова и вышла к сватам.
— Я, — говорит, — слово дала, я и отвечаю. Ведите меня к жениху.
Сваты по дороге ползут, за сватами Эгле идет, за Эгле ужи в пыли вьются — невесту к жениху провожают. А кукушка за ними летит, по-кукушечьи говорит: