Ну и разозлился страшила! Он замахнулся было на фермера своим здоровенным косматым кулачищем, но уговор есть уговор. Ведь он сам выбрал вершки, так что пенять было не на кого. Но он поклялся, что на другой год его уж не обмануть, нет, теперь он выберет корешки, и все тут.
Билли Нэш с радостью согласился. Он перепахал поле и засеял его — ну, чем бы вы думали? — конечно, пшеницей!
И когда пришло время делить урожай, страшила разозлился еще больше. Еще бы, на его собственных глазах Билли ссыпал в мешки золотое зерно и увязывал в снопы солому, а ему, страшиле, достались лишь стебли да сухие корни.
Страшила рассвирепел точно буйвол.
— Ах ты плут, мошенник, крыса болотная, гусь лапчатый! — орал он на фермера, потрясая громадными косматыми кулачищами. — В другой раз ты у меня не отвертишься! Посеешь опять пшеницу, а жать будем вместе: я с одного конца, ты — с другого, и каждый возьмет, что успеет нажать.
Вы, конечно, понимаете, что страшила судил просто: раз он силен, что твой шестигодовалый жеребец, он успеет все поле пройти, пока фермер только-только начнет свою половину.
Так-то вот, и Билли Нэш не знал, что ему и ответить. Но хочешь не хочешь, а пришлось согласиться: очень уж страшила разошелся. И когда настала пора, Билли распахал поле и засеял его опять пшеницей. Засеять-то засеял, да только не переставал ломать себе голову, как ему и на этот раз перехитрить страшилу. А пшеница, как назло, уродилась богатая. И бедному фермеру покою не давала мысль, когда он по воскресеньям приходил полюбоваться на свою пшеницу, что почти вся она достанется этому мерзкому, наглому лентяю страшиле.
А надо вам сказать, что как раз в тех местах жил один вещий старец. Говорили даже, будто он родился в канун святого праздника. Ну, да это ладно, а вот что он был седьмым отпрыском в седьмом колене, это уж точно. И умел предсказывать будущее и давать мудрые советы.
И вот как-то вечером, не сказавши никому, куда он собрался, Билли Нэш направился к этому старцу, чтобы спросить, что ему делать с его драгоценной пшеницей. Вещий старец произнес заклинание, а потом что-то такое нашептал Билли на ухо, отчего тот пришел в превеселое настроение и повернул домой, довольный-предовольный, думая про себя, что не зря заплатил мудрому старцу денежки.
На другой день — хотя то было и не воскресенье, — Билли Нэш пошел поглядеть на свою пшеницу. Наглядевшись вволю, он решил, что расти она больше не будет, а будет только наливаться да созревать. Вот он и отправился прямехонько к кузнецу и попросил его сделать побольше железных прутьев, ростом с его пшеницу.
Назавтра — а может, то было и послезавтра — прутья были готовы, и Билли отнес их в поле и воткнул в землю рядом со стеблями пшеницы, но только не на своей половине поля, а на страшилиной.
И вот когда пшеница уже налилась золотом и свесила набок тяжелую голову, в погожий, ясный денек Билли Нэш вместе со страшилой отправились в поле и начали жать: один с одного конца поля, другой — с другого. Каждый казался очень довольным: ну ясно, ведь каждый думал про себя, как он обманет другого!
Так-то вот.
Жнецом мистер Нэш был хорошим и быстро продвигался вперед. А страшила понять не мог — он вообще-то был не очень сообразительным, — почему у него ничего не получается, и даже не заметил, что вместе с пшеницей старается срезать и железные прутья. Вот разиня! Ему то и дело приходилось останавливаться, чтобы наточить серп, — ясно, что железные прутья тупили его. И всякий раз он присаживался отдохнуть, потому что легко ли жать железные прутья, сами подумайте!
А мистер Нэш знай себе шел вперед, работая серпом просто играючи, вязал снопы и складывал их в скирды. Так они проработали весь этот погожий, ясный денек, а солнце так и наяривало у них над головой.
Наконец страшила не выдержал, выронил серп и с громким стоном повалился на землю.
— Забирай свою поганую землю! — завопил он. — И землю, и все, что на ней! Знать ее больше не хочу! И видеть ее не желаю!
И он поплелся прочь. И больше никогда не появлялся на земле Билли Нэша.
Малышка Том и великан Денбрас
Вот вам одна из самых старинных сказок, какие рассказывали в Корнуэлле. Их еще называли там дурацкими сказками. А любил ее рассказывать старый веселый жестянщик из Леланта.
В далекие времена, когда в Корнуэлле было еще полным-полно великанов, неподалеку от залива Маунтс-Бей жил в деревне славный паренек, которого звали Малышка Том.
Славный-то он был славный, а вот работать не очень-то любил. Работал когда вздумается, а постоянным делом не хотел заняться.
Правда, Том был невелик ростом — мы имеем в виду для тех старинных времен, когда, как говорят, все мужчины в Корнуэлле были один другого выше, — так, примерно, футов восьми.[2] Зато плечи у него были широкие, спина крепкая, а руки и ноги словно из железа.
Его старушка мать часто говорила ему, чтобы он нашел настоящее дело и зарабатывал хотя бы себе на пропитание. Потому что, надо вам сказать, ел он всегда за двоих.
И вот однажды поутру, чтобы доставить удовольствие своей матушке, а может, потому что как раз в это время он ухаживал за одной красоткой из Кроласа, Малышка Том отправился в Маркет-Джу поискать там работы. Сами понимаете, не мог же он сделать предложение девушке, если сам ничего не зарабатывал. Первым делом Том зашел к одному человеку, по имени Хонни (это сокращенное от Ганнибала), — тот был жестяных дел мастером, а кроме того, еще держал и трактир, чтобы любой мог зайти и выпить с ним по кружке доброго эля.
— Нужен вам сильный, молодой и покладистый работник? — спросил его Том.
— Очень сожалею, — ответил Хонни, — но постоянной работы у меня, пожалуй, сейчас не найдется. Но послушай! Мне надо отправить в Сент-Ивз воз с бочонками пива, и ты бы мог сослужить мне хорошую службу, а я тебе за это щедро заплачу. Ну как, по рукам?
Они тут же столковались. Том вывел четыре парных воловьих упряжки, хозяин сам помог Тому погрузить на повозку бочонки с пивом, да в придачу положил еще один бочонок для Тома, чтобы он не скучал в дороге и угощал бы добрых попутчиков, какие ему встретятся.
И, крикнув волам: «Эй-о-о!», Том выехал со двора.
Ехал он, ехал и вдруг — стоп! Прямо посреди дороги выросла высоченная каменная стена с широкими, крепкими воротами на запоре. Не пройдешь, не проедешь!
— Ах негодные великаны! Не иначе, это их рук дело! — рассердился не на шутку Том. — Ну где это слыхано — строить стену на проезжей дороге! Должно быть, это тот великашка Денбрас! Великан из великанов, силач из силачей! Э-э, да я тоже парень не промах. Еще посмотрим, кто кого!
И Том изо всех силенок приналег на каменные ворота и одним ударом распахнул их.
— Эй-о, пошли! — крикнул Том волам. — Эй-о! И воз с пивом скрипя покатился по каменным плитам двора прямо к замку великана.
А надо вам сказать, что великан Дёнбрас к тому времени уже начал стареть и стал глуховат. Никогда бы в жизни он не услыхал скрипа повозки, если бы не его собачонка: она подняла такой лай, что и мертвый бы проснулся.
Денбрас сел на кровати, потянулся, протер глаза, а потом вышел во двор. Сначала ни Тома, ни его повозки он не увидел, потому что ему и в голову не пришло смотреть себе прямо под ноги. И пока он озирался по сторонам, Том успел хорошенько рассмотреть великана.
Старый Денбрас был не меньше пятнадцати футов росту и, конечно, широк в плечах, но толстоват. Виною тому — обжорство и безделье, вот к старости у него и появилось брюшко. Космы на голове великана торчали, словно пучки сухого вереска, а зубы его сточились почти до самых десен — все оттого, что он жрал овец прямо с шерстью и костями!
Однако Малышка Том ничуть его не испугался, хотя и повстречался с Денбрасом в первый раз.