— Какие-то люди подошли ко мне в темноте, — взахлеб рыдал третий, — чтобы узнать мое имя. Пока я беседовал с одним из них, кто-то поджег мои волосы. Посмотрите теперь на меня! На кого я стал теперь похож? А-а-а!
Зелье слухов бурлило в котле из людских разговоров, но вместе с пузырями на поверхность поднималось теперь больше страха, чем ненависти. Стержень вчерашнего ополчения был переломлен, и вместо него нашим товарищам только предстояло вбить новый. Сделать это поручили Крейзи, который должен был напялить на себя хайратник и плащ, выйти к ролевикам и начать проповедовать идеи ополчения с новым ожесточением и силой.
Местом для этой проповеди была выбрана поляна перед “мастерской стоянкой”. Там и так уже собралась целая уйма народа, на повышенных тонах пересказывающего друг другу события минувшей ночи. Крейзи было нужно только плеснуть немного масла в этот огонь.
— Люди, существа! — возвысил голос Крейзи, выйдя на середину поляны. — Вчера была страшная ночь! Многие пострадали ни за что, честные, благородные люди были унижены и избиты! А кто в этом виноват?
— Эти, — неуверенно отозвались люди в толпе. — У озера, фашисты…
— Правильно, — кивнул Крейзи. — Фашисты у озера! Неужели им можно делать здесь все, чего им только захочется? Пиздить кого угодно? Нас ведь гораздо больше!
— Да, да, — закричали в толпе, но не слишком уверенно. — Гораздо больше!
— Чего же мы ждем? — крикнул Крейзи. — Собирайтесь, шлите гонцов на другие стоянки! Мы выступаем немедленно! Ауре энтулува! [136]
Координировали работу по сбору ополчения Маклауд и Строри, которые через доверенных гонцов поддерживали связь с Крейзи и с основными силами, а также сами мутили народ, говорили:
— Фашисты и нас ночью отпиздили! И мы им этого не простим! Давайте забудем старые обиды и вместе поднимемся на борьбу! Мы же из одного движения, а это — чужаки! Ну так как, идете? Неожиданно на них нападем!
Через полтора часа ополчение было готово — только вот ни Крейзи, ни Строри с Маклаудом не было в рядах этого грозного войска. К этому времени они уже сидели на стоянке у приезжих парней и пили там чай.
— Всё, как уговорились, собрали, сколько могли, — махнул рукой Строри в сторону леса, где укрылись порядки ополчившихся ролевиков. Потом он отогнул рукав афганки и посмотрел на часы. — Через шесть минут они выступают. Примите их здесь, или…
— Встретим здесь, — принял решение военный лидер собравшихся у озера парней, — нечего ноги по лесу бить. Пусть атакуют сами! Начать разминку с оружием!
— Не надо разминку! Лучше спрячьтесь! — взволновался Строри, но к его мнению никто не прислушался.
Когда порядки ополченцев выдвинулись из леса, перед ними предстала угрожающая, тревожная картина. Три десятка бритых налысо парней в бундесверовских куртках упражнялись на поляне с разнообразным инвентарем: мелькали руки, слышался слитный топот синхронно ударяющих о землю ног, хищно блестел на солнце металл отточенных саперных лопаток. Все это двигалось, словно единый организм — сухой окрик инструктора, мгновенная связка из нескольких ударов, разворот на месте и опять — связка, смена позиции, разворот. Движения гипнотизировали единым ритмом завершенности и совершенства, чарующей атмосферой насилия и пугающей красоты. Примерно с минуту ополченцы наблюдали за происходящим от границы леса, а потом их порядки смешались. Большая часть людей развернулась и скрылась между деревьями, а оставшиеся задержались ненадолго, только чтобы еще раз взглянуть на раскинувшуюся перед ними угрожающую перспективу.
— Что за мышиная возня? Когда они собираются нападать?
— Никогда, — с досадой вздохнул Строри. — Вы их спугнули своею “разминкою”! Надо было меня послушать! Это же ролевики! В ответ на это Строрин собеседник только рукою махнул.
— Моральная победа тоже идет в зачет, — заявил он. — Не хотят, так и не надо! Кончай разминку, отбой!
— Эх! — произнес Строри, с сожалением глядя в лес. — Ушли! Ну да ничего — будут и ещё ополчения!
Не играйте в наши игры!
”Принц эльфов Феанор вел себя очень плохо — резал соплеменников, богохульствовал и предавал. Но разве из-за этого он перестал быть эльфом?”
Мы с Барином вернулись из Йошкар-Олы пятнадцатого августа, вечером в пятницу. Первым делом я думал как следует отдохнуть с дороги и восстановить силы — лежа на кровати в совершенной расслабленности, неподалеку от кастрюли супа и подноса, полного бутербродов. Да не тут-то было.
— В панике жри свой вечерний суп и дуй на вокзал, — крикнул мне в ухо Строри, когда я, выскочив мокрым из ванной, снял трубку надрывающегося телефона. — Форма одежды полевая, штурмовую маску и перчатки иметь обязательно.
— Чего случилось? — спросил я.
— Не знаешь еще ничего? — удивился Строри. — Ну ты и дупло! У нас тут война.
— Чего? — удивился я. — С кем?
— Какая разница? — уклончиво ответил Строри. — Приезжай, мы введем тебя в курс дела. В курс дела меня ввели в электричке, по дороге на станцию Петяярви. Товарищи осветили передо мной и Кузьмичом уже известную вам историю с “фирманом”, рассказали о произошедшем в Шапках и сообщили вот еще что: сегодня в Петяярви должна стартовать игра, которую организаторы решили провести втайне от нас.
Пока мы делились друг с другом историями, поезд, в котором мы ехали, миновал станцию Сосново. Неторопливо уплыла назад бетонная платформа и панорама станционных построек, а потом пейзаж сменился — за окнами снова потянулся лес. А в вагоне тем временем продолжалась оживленная беседа. Егор Панаев по прозвищу Тень рассказывал нам о запутанных обстоятельствах вокруг нашего “приглашения” в Петяярви.
— Ты можешь себе представить, что эти пидоры придумали? — возмущался Тень. — Прятать игры!
— Да ну? — удивился Кузьмич. — Это как же?
— А вот как. Еду я нынче утром через Техноложку — и что вижу? Трое ролевиков стоят возле карты и чего-то ждут. И сразу видно по ним — приготовились ехать в лес. Я поближе встал, типа тоже кого-то жду, и давай слушать: о чем они говорят? Помните ту кучку гондонов, что недавно заявляли: “Мы знаем, как сделать игру, на которой точно не будет Грибных”. Так вот — парни собирались как раз на эту игру! Народ туда вывозят партиями и втихаря, причем даже сами эти люди не знают, где находится полигон.
136
Девиз, с которым Хурин Талион сражался и пал в день Пятой Битвы. В переводе с языка синдаров он означает: “День настанет вновь!”. Дж. Р.Р. Толкиен. “Сильмариллион”