Среди бумаг, оставшихся от самозванца, сохранилась «Поименная роспись» тех, кто входил в Думу, именуемую его польскими секретарями «сенатом». Открывают этот список лица духовного звания — «Совет духовных», за ними следуют светские, «первого класса бояре». Первым в списке значится имя князя Федора Мстиславского, за ним следуют возвращенные из ссылки Василий и Дмитрий Шуйские, последним стоит имя князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского — «мечника великого»[121].
Исследователи находят, что состав Думы не сильно изменился со времени Годунова: две трети его составляли представители именитых родов, те, кто и раньше входил в Думу. И здесь ничего удивительного нет — вряд ли новый царь, столкнувшийся с заговорами уже в начале своего царствования, рискнул бы значительно менять состав Думы, включив в него своих приближенных — поляков или неродовитых дворян. Так что введение должности мечника, по сути, было единственным изменением в Думе.
Что это был за чин, которым пожаловали Скопина?
Поляк Станислав Немоевский, приехавший в Россию вместе с невестой царя Мариной Мнишек, описал, как во время церемоний Михаил стоял у трона с мечом наголо — «долгим и широким». Немоевский считал должность мечника заимствованной из Польши — как, впрочем, и остальные культурные начинания в России: «Ношение этого меча раньше у них не было в обычае: он только что введен, когда узнали, что такая церемония бывает у нашего короля in solennitatibus» (в обычае)[122]. Однако, похоже, польский гость все же ошибался.
Мечники были известны на Руси с глубокой древности. В XIX веке, когда многие древнерусские названия объясняли скандинавским происхождением, названия мечник и гридник — младший дружинник — считали синонимами, поскольку gred по-скандинавски означает меч[123]. Упоминаются мечники и в первом русском письменном своде законов — «Русской Правде» — как люди, творящие суд от лица князя. Не единожды о них пишут русские летописи: так, восставшие в 1146 году после смерти князя Всеволода Ольговича киевляне пограбили дворы ненавистных им управителей князя и творящих суд от его лица мечников, подобная участь ожидала мечников и во время восстания в 1174 году в Боголюбове после смерти князя Андрея Боголюбского. Кроме судебных поручений мечники выполняли и посольские: например, князь Андрей Боголюбский отправлял своего мечника в качестве посла в другой город. В XIII веке летописи именуют мечников «меченошами»; они охраняли князя и одновременно назначались им, как пользующиеся наибольшим доверием люди, на командные должности в войске[124].
Сохранилось звание меченоши и в Московском государстве, только назывались они теперь «оружничими»; на эту должность назначались окольничие или бояре, которые входили в Боярскую думу. В XVII веке оружничий будет ведать Оружейным приказом, который занимался изготовлением и хранением государева оружия[125]. Почему же тогда современники оценили появление должности мечника как нововведение? Дело, видимо, в том, что в России до середины XVII века в обязанности меченоши и позже оружничего вовсе не входило стояние с мечом наголо во время парадных церемоний.
Меч в Средневековье был принадлежностью рыцаря, воина и одновременно являлся знаком справедливого суда: не случайно мечник по «Русской Правде» исполнял судебные обязанности. Но все же главным символическим назначением меча было олицетворять верховенство военной власти, военачалие, поэтому в западноевропейской традиции меч или шпага входили в регалии государей и неизменно присутствовали в церемонии возведения на престол. В Польше во время коронации архиепископ вручал королю легендарный меч князя Болеслава Храброго со словами: «Защита церкви, сирот, вдов»[126].
В русские инсигнии власти холодное оружие до эпохи Петра I не входило[127] — ни шпага, ни меч, ни сабля так и не появились среди символов власти русских монархов. И это не случайно. Русские государи в своем титуле и церемониале всячески подчеркивали происхождение своей власти от Бога и в нелегком ее несении уповали на Господа, а отнюдь не на силу оружия или закона. Шапка Мономаха, или царский венец, скипетр и держава — «яблоко», бармы — цепь с медальонами-изображениями святых — вот набор регалий, сложившийся в России во времена великих князей и царей.
Что же касается «великого мечника», то не появление чина, а присутствие самого мечника во дворце с мечом наголо действительно можно назвать новшеством для России. Кстати, церемониальное стояние с мечом существовало не только в Польше: еще посол Ивана Грозного в Османскую империю заметил, как во время его приема у султана «салтан сидит на своем царском месте, а подле его стоят с саадаком, да с саблею…»[128].
123
127