Ребенок плачет. Я упрашиваю отца оставить ребенка.
– Как! вскрикивает отец: – нет, не будет этого!! Смотри на льва!! Он сын военного, сам будет военным и не должен быть трусом! Смотри на льва!!..
Ребенок заливается ревом. Мать присоединяет свои просьбы к моим.
– Оставь меня! яростно возражает муж: – я знаю, что делаю!! Смотри на льва! я тебе приказываю!! Смотри на льва!!!..
Тут отец выходит из себя, дергает ребенка за руку, за ногу; ребенок бьется изо всей мочи, мать начинает плакать, остальные дети также; я поставлен посреди всего этого в глупейшее положение и терплю неизъяснимую скуку.
К категории раздраженных следует также отнести людей с крайностями. Все крайние люди большей частью страшно нетерпимы; от нетерпимости один шаг к раздражительности. Г* изучает ассирийские древности; М* занимается преимущественно Кривичами и Радимичами[24]. Превосходно; предположим теперь, что Г* и М* люди с крайностями; кончено; с их точки зрения, дурак и невежда тот, кто равнодушен к любимым их предметам; перед ассирийскими древностями и Радимичами, – все дичь, чушь и выеденного яйца не стоит!
Коснувшись ученого сословия, мы незаметно перешли к новому отделу унылых: – унылых с претензиею на ученость.
Тут опять чуть ли не первое место принадлежит дамам и барышням, изучающим греческий язык, политическую экономию, философию, астрономию, и проч. Учиться чему-нибудь очень похвально, и почему ж даме или барышне не предоставить права изучать что угодно? Но дело не в науке; дело в претензии и педантизм, которые наводят всегда на всех адскую скуку.
Разве не скучно с дамой, которая ни о чем знать не хочет, ни о чем больше не говорит, как о Фейербахе, Мальтусе и небесных светилах? – "Ничего, говорите вы, мне это нравится!" Очень хорошо; с вами легко согласиться, когда дама умна в настоящем смысле слова, знает предмет основательно, читала с толком и серьезно. Ну а как Фейербах понимается вкривь и вкось и, главное, является за тем только, чтобы озадачивать ближнего и пускать пыль в глаза?...
Разве не скучно, когда барышня, танцуя с вами кадриль, ввертывает поминутно такие фразы: – "Oui, monsieur, je dirais avec Voltaire:–la vie est un songe..."[25][26] или: "Aimez vous la philosophie?..."[27]
Разве барышне не скучно с господином, который танцуя с нею мазурку, пыхтит, мучится и страшно потеет, стараясь занять ее глубокомысленными размышлениями и философскими истинами?
Вообще говоря, к разряду унылых с ученостью принадлежат без исключения все лица, которые, во-первых:
Танцуя кадриль, гуляя с дамами, или сидя в обществе, корчат глубокомысленных и страстно любят проводить такого рода мысли: – "страшно всегда как-то смотреть на череп; вот, думаешь: тут кипели некогда мысли, здесь зарождались поэмы, а теперь?... теперь?..." или : – "Душа содрогается при мысли, что стоит произнести два слова: треф и бубен, – и человек богатый вдруг превращается в нищего!..." или: "Жизнь! что такое жизнь: внешние удовольствия и роскошь; в душе: – горькие сомнения и беспокойства!!..." или: – "Человек, это целый мир... Это существо, которое... которое..." Затем следует обыкновенно грустно задумчивая улыбка; философ наклоняет голову и как бы погружается в самого себя.
Во-вторых: все те, которые чему-нибудь учились, но постоянно терзаются мыслью, что вы сомневаетесь в том, что они что-нибудь знают; преследуемые постоянно такой мыслью, они спешат скреплять каждое ваше слово анекдотом из древней истории, приводят часто ни к селу, ни к городу ученые цитаты и страшно злоупотребляют словами: Цицерон, анахронизм, Буцефал, Муций Сцевола, Абботсфордское аббатство, псевдоним, Гораций Коклес, и проч., и проч.
В-третьих: люди, действительно знающие что-нибудь, но совершенно лишенные находчивости и памяти. – "Позвольте... позвольте... говорят они, прерывая вас неожиданно, – и вдруг умолкают, высказывая унылое беспокойство; после того, спешат они домой, роются в книгах, отыскивают забытое место, и на другой день, в ту минуту, как вы меньше всего ждете, выстреливают в вас ученой тирадой. К тому же классу причисляется каждый, кто, прочитав дома статью, диссертацию, ученое открытие, является к вам, затрагивает только что прочитанный им вопрос, обнаруживает глупую радость при вашем незнании и передает вам прочитанное как бы в собственное ваше назидание.
В-четвертых: все мальчики от двенадцати до восемнадцати лет включительно, одаренные каким-нибудь талантом: пишущие стихи, сочиняющие повести, рисующие, и считающие себя почему-то непонятыми. Таких юношей является год от году больше и больше; они распложаются как кролики. Дай только Бог, чтобы скука, которую наводят они в юношеских летах, вознаградилась чем-нибудь в зрелом возрасте!