Единственным способом увеличить дальность полёта было сделать самолёт более эффективным - уменьшить потребление топлива, увеличить ёмкость баков и улучшить аэродинамическое качество. Мы сделали всё, что могли, однако дальность была всё ещё на 1600 километров меньше, чем мы обещали ВВС. Поскольку я был “экспертом” по экзотическому топливу, Келли спросил моего мнения. “3200 километров позволят нам долететь всего лишь от Лос-Анджелеса до Омахи. Нам придётся приземляться для дозаправки на базы, хранящие жидкий водород. Мы не можем дозаправиться в воздухе, поэтому нам нужны стратегически расположенные хранилища жидкого водорода в Европе и Азии, чтобы обеспечивать новый самолёт топливом для полётов над Россией. Логистика и работа с нестабильным летучим топливом будет сущим кошмаром. Прямо сейчас у нас есть огромные трудности с поставками специального топлива на нашу базу U-2 в Турции, притом что это топливо не требует охлаждения и специального обращения.”
Келли вздохнул и сказал, что он согласен со мной.
Он поднял трубку и позвонил министру ВВС Джеймсу Дугласу-младшему. “Господин министр, - сказал он, - Я боюсь, мы строим для вас не то, что надо. Я рекомендую как можно быстрее отменить программу Suntan и мы вернём вам деньги. Мы не сможем достичь дальности полёта, необходимой для этого проекта.”
Келли пришлось провести несколько встреч в Пентагоне, прежде чем ВВС неохотно согласились с ним. Мы потратили около 6 миллионов долларов на разработку и вернули 90 миллионов долларов правительству. Вот в чём изюминка этой истории: вскоре после того, как контракт был отменён, Советы вывели свой Спутник 1 на орбиту. Двигатель ракеты, доставившей его в космос, работал на водородном топливе. Создателем двигателя был Пётр Капица, которого освободили из ГУЛАГа, но не для постройки самолёта, а для запуска Спутника.
Все наши догадки были неверными.
Но время и силы, потраченные на водородный самолёт, не оказались потрачены впустую. “Дженерал Дайнемикс” работали над ракетой “Кентавр” с водородным двигателем; поэтому мы передали им все наши криостаты и насосы для жидкого водорода. Мы в Skunk Works доказали, что можем разработать большой сверхзвуковой самолёт и двигатель для него. Ещё до того, как Пауэрс был сбит, Келли понял, что нам нужно сделать резкий технологический рывок, чтобы наши самолёты могли продолжать летать над Россией. В течение нескольких месяцев мы планировали новое технологическое чудо, названное Blackbird, в качестве преемника U-2. Мы снова объединились с Диком Бисселом и ЦРУ и вызвались создать нечто невиданное ранее.
Эпилог U-2
Несмотря на участие в таких авантюрных проектах, как водородный самолёт, основным делом Skunk Works было поддержание производства новых U-2. Многие американцы считают, что история U-2 закончилась в тот день, когда Пауэрс был сбит. ЦРУ действительно закрыло зарубежные секретные базы, но мы продали ВВС более двадцати U-2 в ещё в конце 1950-х годов и затем ещё более сорока, и, начиная с момента начала полётов в 1956 году, ещё не было ни дня, чтобы U-2 не использовался где-нибудь: или выполняя разведывательный полёт для “синих кителей”, для НАСА или для Агентства по борьбе с наркотиками. Возможно, за эти годы U-2 не раз спасал мир от термоядерной войны.
Хотя Эйзенхауэр и остановил полёты над Советским Союзом после Пауэрса, “синие кители” очень скоро начали летать на U-2 вдоль советской границы, используя новые технологии, такие как радиолокаторы бокового обзора, которые позволяли заглядывать на триста километров или более внутрь территории СССР. Они несли на своём борту специальные электронные устройства, которые могли определять частоты, используемые советскими системами ПВО, что помогало нам создавать эффективные средства противодействия им на случай боестолкновения. По многим параметрам такая электронная разведка была даже более ценной, чем снимки, сделанные в прошлых полётах.
Примерно в то время, когда Эйзенхауэр покинул свой пост в 1960 году, Дик Биссел и ЦРУ работали совместно с “Ракетно-космической компанией Локхид”[42], чтобы запустить в космос первый спутник-шпион. Спутник был ограничен своей орбитой, в то время как U-2 мог в течение считанных часов пролететь над любым нужным местом. И мы никогда не прекращали улучшать самолёт. Мы придумали сменную носовую часть, которую можно было отделить менее чем за час и поставить другую - разные носовые части несли на себе радары, камеры, устройства для сбора проб воздуха, электронику, регистрирующую радиочастоты, специальные вращающиеся камеры, следящие за траекторией полёта советских ракет. В некоторых полётах самолёты несли тяжёлую электронику для перехвата сигналов. Наблюдая за пусками их опытных ракет, мы определили частоты, используемые для захвата цели. Мы использовали эту информацию для создания мощных устройств постановки помех, устанавливаемых на наших боевых самолётах.