Протяженность антской границы с Империей после отпадения дунайских словен резко сократилась и ограничилась самыми низовьями Дуная. Напротив, дунайские словене имели с Империей довольно протяженную границу и представляли теперь большую, чем анты, угрозу. В связи с этим словене выходят на первое место в традиционной формуле обозначения «варварских» племен Задунавья. Теперь она звучит: «гунны, словене и анты».[468] В то же время и анты продолжали набеги на Империю. Один из таких набегов первой половины 540-х гг. упоминает Прокопий: «анты, обрушившись на области Фракии, многих ограбили и поработили из тамошних ромеев. Ведя их, они возвратились в отчие места».[469] В 544 г. церквам городов Одиссоса и Том в Малой Скифии, на границе с антами, было разрешено «отчуждать недвижимое имущество ради выкупа пленных»[470] (не исключено, что как раз в связи с этим набегом). Словене, в свою очередь, по-прежнему не рисковали углубляться в ромейские земли, ограничиваясь слабо организованными, хотя и частыми, налетами небольших отрядов на приграничные края. Мирные отношения между антами и словенами на Дунае вскоре восстановились.[471] Несомненно, важную роль в этом сыграла непрекращавшаяся война с общим противником — Ромейской Империей. Антский союз, чьи земли протирались на восток до Днепра и за Днепр, оставался желанным союзником и опаснейшим врагом.
В 545 г. произошли события, изменившие политическую ситуацию на Левобережье Дуная. Подробное их описание содержится в «Готской войне» Прокопия Кесарийского.[472] В упомянутом выше набеге среди прочих пленников был захвачен некий ромей, которого Прокопий характеризует как «мужа очень злокозненного и способного любого встречного обмануть хитростью». Изыскивая способ вернуться на родину, раб рассказал своему господину-анту («человеколюбивому и кроткому», по словам Прокопия), будто имперский полководец Хильбуд не погиб, а находится в рабстве у словен, скрывая при этом, кто он. Выкуп этого вельможи и доставка его в пределы ромеев не остались бы без наград со стороны императора. Ант, убежденный своим пленником, отправился вместе с ним к словенам и вскоре разыскал там раба по имени Хильбуд, прославленного воинской доблестью. По словам Прокопия, на самом деле это был ант, захваченный в плен еще «юношей с первым пушком на губах» во время антско-словенской войны, случившейся уже после гибели полководца Хильбуда. Ант выкупил его за большие деньги. Оказавшись же в антских землях, Хильбуд сообщил пораженному хозяину, что «он и сам ант», и «поскольку вернулся в отчие места, то впредь и сам будет свободен, по крайней мере, по закону». Ромей, стремившийся ускорить свое возвращение, однако, настаивал, что перед ними именно полководец Хильбуд и что тот всего лишь по-прежнему скрывает истину от «варваров».
Случай стал предметом рассмотрения на общеантском вече. Обладание пленным ромейским полководцем сулило антам очевидные выгоды, поэтому племенной союз объявил ситуацию «общим делом». От Хильбуда потребовали под страхом наказания признать, что он и есть бывший наместник Фракии. После некоторого запирательства, «возбужденный надеждами» Хильбуд признал это.
«Надежды» невольного самозванца были связаны с прибывшим к антам посольством Юстиниана. Стремясь расколоть фронт «варварских» племен и помешать действиям на тот момент наиболее грозного на этом участке врага — болгар, император предложил антам выгодный союз. Предложения Юстиниана сводились к следующему. Антам передавался город Туррис — одна из обезлюдевших древнеримских крепостей к северу от Дуная (в причерноморских областях Дакии[473]) с окрестными землями. Юстиниан обещал поддержку в заселении этой ничейной территории, богатые дары и «много денег». В обмен анты должны были стать «союзниками» Империи. Союз направлялся против болгар — предполагалось, что из Турриса анты смогут оказывать эффективное противодействие «гуннским» набегам на Империю. Анты приняли условия императора. Единственным их дополнением явилось требование придать в качестве «сооснователя» (то есть ромейского правителя-представителя в Туррисе) самозваного Хильбуда, «вернув» ему воинский чин. Надо отметить, что поведение анта Хильбуда могло ввести в заблуждение даже ромейских послов — он знал латынь и «выучил уже многие из примет» настоящего полководца, — наверное, благодаря ромейскому пленнику-авантюристу.
468
Proc. Bell. Goth. V. 27: 2; Hist. arc. XVIII. 20; XXIII. 6 (?): Свод I. С. 176/177, 202–205. Ср. еще перечень враждебных племен: «мидийцы, и сарацины, и склавины, и анты» — Proc. Host. arc. XI. 10.: Свод I. С. 202/203.
473
Туррис более нигде не упомянут, и местонахождение его совершенно загадочно. Отождествление этого построенного, по словам Прокопия, императором Траяном города с античной Тирой (Вернадский Г. В. Древняя Русь. Тверь — М., 2000. С. 187) едва ли вероятно. О других вариантах см.: Bolşacov-Ghimpu A. La localisation de la fortresse Turris// Revue des études balcaniques. Beogr, 1969. T. 7, № 4.