Однозначно положительный ответ на этот вопрос дает А. Вежбицкая, восстающая против, как она считает, «Блумфельдовской догмы» о семантической немотивированности формальных классов слов. Основной ее тезис заключается, напротив, в том, что «form classes are semantically motivated, and that differences in grammatical behaviour reflect iconically differences in meaning» [Wierzbicka 1985: 313]. Иконичность[2] данного сектора грамматики «доказывается» Вежбицкой с помощью аргументов вроде того, что горошины или макаронины во внеязыковой действительности значительно превосходят своим размером зернышки риса или частички муки, а посему и английские лексемы peas и noodles множественного числа, а rice и flour — единственного; привлекаются и аргументы вроде того, что оливки и редиска поедаются обычно единично, головками, чего не имеет места в случае с чесноком, и именно поэтому английские лексемы radishes, olives противостоят своими числовыми формами лексеме garlic. Тот факт, что концептуализация различных веществ часто индивидуальна в языках мира, не останавливает автора от утверждения, что им обнаружены общие закономерности: «…the general iconic principle is clear: other things being equal, stuffs consisting of bigger, more conspicuous individual entities are more likely to be viewed as ‘multiplicities’ and designated by plural nouns then stuffs consisting of smaller, less conspicuous entities» [Wierzbicka 1985: 313—314]. Более того, согласно этой концепции, помимо размера и навыков обращения с предметами реального мира грамматика иконически отображает также делимость, считаемость и интерес, проявляемый людьми к этим предметам[3].
Иконичность грамматической формы и значения в случае pluralia tantum, обозначающих парные предметы (англ. scissors, trousers, pants or goggles), кажется А. Вежбицкой на этом фоне «особенно очевидной»: «The nouns included in this class designate objects which have two identical parts fulfilling the same function within the whole. These parts are partly separated from one another so that they can be almost thought of as separate parts; since, however, the two semi-separate parts are joined together, and since their being joined is essential to the function performed by the dual object (separated, the two parts of a pair of scissors or a pair of trousers are pretty useless), the two semi-separate parts are not really thought of as two separate objects» [Wierzbicka 1985: 322, также 323—324]. Именно поэтому числовая координация с глаголом, «отражая внутреннюю сложность объекта», выраженного таким существительным, последовательно имеет место во мн. ч. (англ. The trousers were/*was torn), а «соответствующая форма ед. ч. не существует» (англ. *One trouser was torn), и даже более того — строжайше запрещена (англ. *a trouser, *a scissor).
2
Критику понятия иконичности см., например, в докладе Haspelmath М. Against iconicity and markedness: http://email.eva.mpg.de/~haspelmt/IconicityMarkedness.pdf
3
Например: «Individual particles of rice or sand are of no special interest to people» [Wierzbicka 1985: 326].