Обобщая все вышеизложенное, мы приходим к тому заключению, что с незапамятных времен среди славянства был отдел людей, стоявших по физическим и духовным силам, характеру, отваге и предприимчивости впереди массы. Он не составлял особого рода, но пополнялся из всех родов: физическое сложение, бывалость, ум, сметка, бесстрашие — вот те качества, которые были необходимы для принятия в эту дружину предприимчивых славянских деятелей. Получали они свое название от наружного вида, как люди рослые, подвижные, с русыми волосами, выразительными глазами. Какова была их жизнь в Малой Азии, об этом нет сведений, хотя намеки не оставляют сомневаться, что деятелями они были в отдаленные времена. Если только ризо тоже русь, в чем мы не сомневаемся, то ее путь обозначался и здесь целым рядом урочищ: р. Галис — Галич (теперь Кизил-Эрмак), Вифиния, или Будиния, около Мраморного моря; р. Граник, вливающаяся в Мраморное море с притоком слева Рес; а южнее Троя с ее Парисом и Борисом, а там на северном берегу Черного моря р. Борисфен (Днепр), Борисфены и еще выше г. Борисов (Борис, Порис, Парис) на Березине, вокруг которого тянулось население Будин Геродотовых землепашцев, венед-славян с их янами, троянами и перунами — или перкунами — у Литвы. И все это оберегалось в глубокой древности урусами с востока, как говорят монголо-татары; с юга тоже делалось роксаланами, или рос-ясами, росясами, росью. С запада шли городки и межи россов до самого Вендского залива, до Янтарного берега. Чрез море залетели те же удальцы и устроились в отличном месте, основав свой северный, Северянский стан, Русский стан, известный под именем Рослагена[211].
Оставляя подробности, обратимся к эпохе основания Руси, когда на судьбу славян имели чрезвычайное влияние три народа: азы, или аланы, готы и гунны. Постараемся связать каждый из этих народов с судьбою древнего славянства. Выше уже было сказано, что в начале нашей эры жили на юге России влахи, или древние кельты, и урусы, или русские, т. е. славяне, которые, по Эдде, обитали на Дону, на славянской реке Vanaquisl[212]. Против этих народов двинулся Кипчак в 30 г. по Р.X. к Волге и Дону, чтобы вновь заставить их платить дань. Эту дань они, вероятно, начали платить скифам, т. е. монголо-татарам, когда те появились впервые на площади нынешней России около 700–650 г. до Р.Х.[213]. Что с этих пор сделалось с урусами, неизвестно; вероятно, они попятились в леса и укрылись за Днепром. Тут-то, может быть, лежит начало появления их на Атлантике, что послужило поводом к последующему против них движению кельтов в 580 г. до Р.X.
Положительно известно, что скифы нападали на кельтов-киммериан, гнали их во Фракию и за Кавказ и наконец сами очутились в Малой Азии, Сирии, Палестине, даже доходили до Египта. Во всех этих местностях Скифы производили страшные опустошения, причем царь Мидийский Циаксар и другие сделались их данниками, что продолжалось 28 лет, начиная с 633 г. Мидяне (иране), разоренные вконец, не могли избавиться от врагов иначе, как избиением на пиру всех именитых скифских людей, после чего скифов изгнали и преследовали до Северного Кавказа. Тем не менее пограничные споры и обоюдные вторжения продолжились, что заставило Дария Гистаспа в 513 г. двинуться чрез Босфор, Фракию и Дунай в теперешний Новороссийский край. Об этом походе много писали и спорили, и все-таки не пришли ни к какому заключению. Геродот, писавший 80 лет позже этого события, а за ним целая вереница историков двигают 700 т. полчища Дария до Волхова, Волги, Дона, до невозможных пределов, удостоверяя, что весь поход длился 60 дней. Такой короткий период дает для движения вперед такой массе войска не более 20 дней, столько же для отдыхов по меньшей мере, и одинаково для обратного пути. Двадцатидневный поход даже по 30 верст в сутки, что чрезвычайно много, дает 600 верст. Затем отдельные летучие отряды могли зайти за Днепр и двинуться вверх. Но какое же это покорение? Это только набег, в котором Дарий и его полчища едва не погибли. Таким образом, пределом шествия Дария Гистаспа мог быть нынешний город Тарнополь, или Сквира, или Елизаветград, или Никополь на Днепре. Чтобы двигать огромную армию в степной местности, где не было ни городов, ни сел, где неприятель, отступая, не оставлял следа своего пребывания, для этого необходимо было иметь при себе чрезвычайно большой продовольственный транспорт. Разумеется, греческие приморские города помогали движению персов немало, но эти города находились в одинаковой зависимости и от скифов-оратаев, хлебопашцев, земледельцев, буди-нов, а последние жили выше Новороссийского края, за рекою Росью и по Днестру. Вот на этой-то реке вверх и потом по Верхнему Бугу, где страна течет медом и млеком, в Подолии, вероятно, и шел Дарий, и тем не менее большие потери в людях и скоте, невозможность настигнуть неприятеля, удаление оседлых жителей в волынские леса, сожжение и уничтожение буд, поселков — все это вместе заставило Дария вернуться. Мы полагаем, что он дошел до Могилева на Днестре, до этой неприступной Могилы, или Могильны, где хоронили сановных скифов-будин или тех же оратаев — землепашцев[214]. Скифы между тем двинулись к северу, к меланхленам, т. е. чернокафтанникам, нынешним черноруссам в Волынской и Гродненской губерниях, которые им отказали в помощи. После того скифы, защищая родные могилы, ударили на Дария, который не выдержал напора и круто повернул обратно, преследуемый по пятам. Если бы даже этот поход продлился четыре месяца, то и тогда Дарий не достиг бы Дона. Соображая то, что говорит Геродот, можно полагать, что пройденное им пространство относится до Буджака (Добрич) и Новороссии; леса, о которых говорит Геродот, — это начало волынских лесов и киевских, спускавшихся прежде далеко на юг; озеро — это Пинские болота, до которых Дарий хотя и не доходил, но о которых упомянуто как о новой престоявшей ему преграде[215].
214
Таких общих могил было три: Могильна в Познани, вблизи Гнезно; другая на Днепре, выше Рогачева, т. е. Могилев на Днепре, а третья — Могилев на Днестре. Вокруг этих мест множество курганов, холмов и могил.
215
Позор Дария был поставлен ему на вид жрецами храма Ифеста; он требовал поклонения себе, как то было оказано Сезострису в 1445 г. до Р.Х. за покорение Скифии последним; но Дарию было в этом отказано. Забелин.