Эта связь арийцев с иранцами ведет нас от востока к западу, на Иранское плоскогорье, с которого проливается новый свет на вопрос о происхождении славян и месте их первоначальной жизни. На этой возвышенной площади от Персидского залива до Каспийского моря сидят в древности мидяне, а южнее персы. По берегу Персидского залива и Индийского моря живут земледельцы керманы (аккерманы). Между ними расположились рыбоеды (ихтиофаги) и севернее — хищные и полудикие гедрозийцы (гедройцы). Плодоносная полоса земли к востоку от мидян и к юго-востоку от Каспийского моря была занята парфами и гирканами. Еще восточнее, по течению реки Гери-Руде в Рассане (Расса, Новый Базар, Рассан, ныне Рожаны в Сербии VIII в.) до Герата («Гората» — «высокая гора») жили ариане. Там поныне кроме названия самой области — Рассан, Расс — встречаются урочища, вполне нам понятные, — р. Атрек (Ат-рек, Отрок), Туз, Малин, р. Герируда, Сова, Роха, Оба и наконец у исхода долины на восток уже помянутая вершина Кои-Баба[311]. Выше, по р. Мурге, жили маргиане, т. е. нынешние мервцы. К востоку от Мерва страна возвышается, изобилуя водою и пастбищами; там жили бактры. По окраинам высоких гор правого берега Инда обитали некогда царанги (царане, цыгане), ариасны, арахозцы и к югу от Кандагара пашту — имя племени, которое удержалось у афганцев поныне. Во внутренней части Ирана встречаются кочевые сагарты (сарты), уксии, коссии (косоги) и др.
Большой свет на Иран, который по его географической близости к классическому миру был всегда лучше известен, чем Индия, бросил Анкетиль де Перрон, переведший на французский язык Зороастра, этого иранского законодателя. В 1771 г. этот перевод появился впервые под названием «Зендавеста (живое слово) Зороастра». Между рукописями, привезенными в Европу, нашлось собрание молитв под названием «Яспа», переведенных с зендского на санскритский язык. Эта замечательная находка доставила возможность Бюр-нуфу, знакомому с санскритским языком, изучить сравнительным способом зендский, который оказался совершенно самостоятельным языком в Иране, близкородственным санскритскому и, по некоторым признакам, даже более древним, чем тот. С другой стороны, изучение зендского языка обнаружило его близкое родство с древнеперсидским, иранским, готским и германским языками, тогда как греческий, латинский и славянский языки стоят ближе к санскритскому[312]. Какой народ говорил этим языком, в какой стране он был общеупотребителен, неизвестно; известно только, что Зороастр написал на нем свое «живое слово» — Зенда-весту, учение новой религии, магов, имевшей целью упрочить оседлую жизнь, ввести мирную сельскую деятельность и покончить раз навсегда с кочевьем, бродяжничеством и хищничеством. Судя по этому, язык, на котором Зороастр написал свою Зендавесту, был в употреблении не у санскритов и ариев и не у оседлых земледельцев и скотоводов иранских окраин и Пенджаба, а у кочевников Среднего Ирана, — значит, зендским языком могли говорить кочевые племена Кохи-стана, тревожившие окраины Ирана от Месопотамии до Индии, от Каспия до моря. На том основании, что в Зендавесте упоминается о чистоте веры и отсутствии пороков в Айриане, Аеджо (Памир), исток Амударьи, также в Бактрии, Маргиане и Согдиане, в противоположность остальным местностям, можно полагать, что учение Зороастра было лучше всего известно там, и оттуда уже дошло до Армении, Кавказа и Анатолии, где ряд урочищ может быть истолкован только при посредстве зендского языка. По исследованиям, которыми мы пользовались, оказывается, что Зоротустра, или Зороастр, мог быть современником Моисея и что самое позднее его появление до́лжно отнести к 1250 г. до Р. X.,
когда в Бактрии и во всем Восточном Иране язык этот еще жил, его понимали и нашли нужным написать для низшего, бродячего класса целый ряд установлений религиозного и бытового характера. Невозможно определить, говорили ли на этом языке первые арийцы; по крайней мере, относительно славянской отрасли арийского племени вероятнее полагать, что она употребляла язык Ригведы и что Зороастр старался о спасении тех, которые, как готы и скандинавы, те же азы, испокон веков отличались хищничеством, разбоем, добывая все мечом и силою[313]. Местности, о которых упоминает Зороастр, характерны в том отношении, что в направлении своем от востока к западу они становятся все плодороднее, представляя более условий для перехода от пастушеской жизни к земледельческой, от полукочевой к оседлой. Так, на самом востоке, там, где на семнадцатитысячной высоте лежит Памир, эта Айриано-Ваеджа, страна представляет все удобства для пастушеской жизни: вокруг озера расстилаются равнины, покрытые сочною травою, которая при благодатном климате успевает вырастать два раза в году; там животные отличаются величиною, силою и крепостию. Далее упоминается Сугда, т. е. Согдиана (Бухара) с ее нестерпимою мошкою, которая, однако ж, не мешает мусульманским писателям причислять Сугду (Аль-Согдо) к раю. Потом идет Моуру, т. е. Маргиана, Мерв, что значит «крепкое и чистое место», которое арийцы заселяли также при своем движении к западу. Затем идет Бакхди, или Бактры, Бактрия; далее Нисая, или Низа, нынешний Нишапур в Хорасане. За ней следует Вегркона, или Коркон (Корконосы), — Гиркания, наконец Рагеа, вблизи Тегерана и Каспийских ворот, там, где ныне Решта, Решт, одноименные и однозвучные с далматскою Ресною около Котора и со многими другими славянскими урочищами. Здесь прекращаются географические названия, но довольно и того, что мы могли проследить путь наших праотцев от Памира до устьев Куры, познакомились со значением для славянства Амударьи, Мерва, Атрека и южно-каспийского прибрежья, тесно связанного с Северною Индиею, где некогда жили все арийцы, составляя небольшой народец на таком же пространстве[314].