Эта выделка самого крепкого славянского тела шла долго и вытекает как бы из всей совокупности жизни славянства, почему и представлена тут в виде выдержки из всего того, что еще придется сказать.
Конец добытого пред нами довольно ясен, и потому перейдем теперь к тому, что менее известно, и посмотрим, как это совершилось, что помимо устойчивости славянского характера могли образоваться такие глубокие чужеземные впадины: до Дуная, по всей Слезаке и выше по морю — до Немана?
Для видимости изложенного прилагаются к этому отделу статистическая таблица славянских народностей и этнографическая карта славянского мира от Терета, Марибора и Праги до Сахалина, Герата и Ватума. Из этой таблицы усматривается, что если кто может говорить за славян, в их пользу, то право такое принадлежит одной России. За нею наиболее заинтересована Австро-Венгрия, которая по составу своего население находится в исключительном положении к славянам. В Австрии их насчитывается 56 %, а в Венгрии 45 % всего населения. Австро-венгерские славяне своею числительностью превышают немцев и мадьяр в совокупности[37]. После русских главные массы выпадают на поляков, сербохорватов, болгар и чехо-моравян — все народы, имеющие свою историю и право на существование.
II
Внимательное изучение славянской топографии откроет еще многое.
Тысячу лет тому назад славяне сидели на западе от Юго-Восточной Голштинии или Вагрии вдоль по Лабе (Эльбе), Соляве (Сале), до Русса (Рейсс) и Шлеца (Шлейц), по Могани (Майну), Раданице, (Реднице), по Леху, верховьям Инны и по Эчаве (Эчь) до Венеды (Венетя, Венеция).
С тех пор многое изменилось в этнографии этого пространства: теперь в прежние чисто славянские земли глубоко вдаются три длинные языкообразные полосы с немецким населением, образовавшиеся вследствие напоров: южного, или франко-романского, при Карле Великом, северного, или тевтонского и среднего, при Фридрихе Великом. Порядок, в каком обозначены здесь указанные движения чуждых народов по территориям славянским, вполне соответствует и хронологическому ходу развития этих исторических процессов. Северное движение не могло предупредить южного, так как немецкое население севера еще только сплачивалось, и саксы, между Лабою и Въёзерою (Везер), представляли скорее немалое препятствие самому Карлу Великому в намеченном им движении на восток, чем оказывали ему какое-либо пособничество. На юге дела слаживались удачнее для немцев: покорение и истребление авар, а в особенности славян, сильно беспокоивших немцев и беспрестанно на них напиравших, было главнейшим условием безопасного существования франкской монархии, и борьба с ними становилась для последней вопросом: быть или не быть?
Немецкие впадины в славянские земли
Этому сильно содействовали онемечившиеся кельто-римляне, баюварцы (баварцы), соседи славян, авары и лангобарды в Северной Италии, такие же соседи славян по Хорутании, Истрии и Далмации. Отнятое у славян южное пространство равняется приблизительно 3200 кв. м. и находится в границах к северу между чехо-моравским населением, а на юге примыкает к словенцам (хорутане). На востоке оно идет по границе Венгерского королевства от озера Пейсо (Нейзидлерское) до Блатного озера (Балатон) и р. Дравы.
Северное впадение, от Лабы до Хрона (Немана) и от моря до Дрездена (Дрождяны) равняется приблизительно 3700 кв. м., гранича с востока с Россиею и с наречиями литовским и польским, а с юга с Австриею и с чешским населением. Наконец третий мыс, вдающийся среди славянских земель, занимает пространство в 700 кв. м. и лежит между Дрезденом, Познанью и Краковом, гранича с Россиею и Австриею и с племенами: поляками, мораванами и чехами. Всего, следовательно, отошло к немцам славянских земель от 7600 до 8000 кв. м., что почти равняется Вологодской губернии (7291 кв. м.), Тугайской области (7947 кв. м.) или Кавказу (7897 кв. м.). Население в то время было редкое. Горы, леса, болота и много невозделанного пространства мешали заселению в том роде, как это возможно ныне, и потому, если принять за основание для определения количества населения некультивированный еще Кавказ с его горами, лесами, степями и мокрыми низменностями, то получим, что за 1000 лет во всех отвоеванных немцами землях жило средним числом не более 4,5 миллиона славян, причем на долю северных, за Дунаем, приходится не более 2-х миллионов. Сразу будто и кажется, что такое население для того времени очень велико, но оно не будет таким, если мы припомним это множество племен и родов, живших к северу и к югу от Дуная. Некоторые брали на себя обузу: одни, без союзников, защищаются от таких нападений, какие были производимы при Карле Великом, Генрихах и Оттонах. Такие князья, как Марибор Граничарский, Сам Чешский, Святополк Моравский, держали постоянные дружины, доходившие до 75 000 воинов[38]. Их войны с римлянами, баварцами и с франками в особенности, доказали, что для победы над ними нужны особые средства, большие вооружения, огромные армии, полчища, равные полчищам Аттилы, каковые и употреблялись в конце VIII и IX столетий. Но и сама борьба длилась так долго и выносилась побежденными столь продолжительно, как того не бывало ни с одним из существующих народов. Какой народ выдержал бы поражения, которые с Трояна по сю пору шли одно за другим? Персидская монархия, величие греков, крепость римлян — все пало, а славяне, в своих верованиях, языке, обычаях и государственности, продолжают все жить и совершенствоваться, по мере того, как их оставляют в покое. 1500 лет идет эта ведомая уже истории борьба, а между тем форпосты компактных масс все еще выдаются вперед, выдвинуты до риска их потерять, и так они держатся века, не уступая ни пяди своей земли. Других окружили со всех сторон, кашуб, лужичан. Но и в них бьет живой ключ народности, и про них можно даже сказать, что если б они хотели, то не могут ни умереть, ни переродиться, так как биение общеславянского пульса оказывается в них сильнее и энергичнее, чем задерживающие его неблагоприятные исторические влияния.