К изложенному следует прибавить, что имя «Галиция» — чрезвычайно древнее имя, открываемое совершенно ясно в Геродотовых гализонах, живших по притокам Днестра. Тут же, в Карпатах, встречаются древние корконосы и карнии, все знакомые отголоски древнего славянства, которое до погрома татарского жило на западе и востоке в общении и единении. Но когда пресекся в Галиции русский дом Рюриковичей, со вступлением на престол после князя Юрия II Львовича его внука, мазовецкого князя Болеслава Тройденовича, то ее единение с родным миром прекратилось. Жестокость Болеслава послужила поводом к его изгнанию из страны, которою затем овладел в 1341 г. король польский Казимир В. С этих пор в Галиции стала развиваться католическая пропаганда; начались совращения, потом с Ягелло уния, окончившаяся уничтожением боярского рода, наводнением поляками и католиками Западной Галиции, а с XVIII ст. и немцами. Вследствие всего этого этнографический состав страны изменился; она разделилась на две части: восточную, русскую, и западную, польскую, по Сан. Князь Острожский говаривал: «Знай, ляше, что по Сан наше», — указание границы, которая и теперь удержалась.
Галиция находится в тесной связи с русскою Угорщиною, т. е. той южной полосой прикарпатской местно — сти, Угрии или Венгрии, которая ныне входит в состав Мадьярского, или Венгерского, королевства. Вся ее восточная половина находилась некогда во власти русских князей, причем граница шла при В. к. Владимире св. от Тиссы по Тепле к городу Слану, ныне Соовар, около Пряшева (Эперис)[65].
Хотя множество проходов чрез Карпаты облегчают сообщение севера с Угорщиной, тем не менее положение самой полосы за Карпатами будто отделяет ее от остальной России, и потому неудивительно, что исторические события в Чехии, Моравии, Словакии и Венгерской до — лине должны были иметь на нее большее влияние, чем события на востоке, и содействовать некоторой ее обособленности от Восточной Руси.
Собственно Угрское королевство основано в 899–907 г., на развалинах славянских княжеств в древней Паннонии, завоеванных мадьярами или уграми. Последние, как некогда авары, по праву завоевателей пользовались чисто внешними прерогативами силы и власти, но внутренняя жизнь покоренного славянства: нравы, обычаи, народное управление, словом, все, в чем выражается дух народа, — все это осталось вне влияния мадьяр; сношения Закарпатской Руси с Галициею и Россиею продолжались по-прежнему, и сами угры до известной степени подверглись цивилизующему влиянию покоренных.
Юго-западная границаВладимировой державы
Даже по принятии мадьярами христианства, когда они, усвоивши себе начала цивилизации христианских народов, окрепли в государственном и гражданском смысле и, в свою очередь, стали оказывать социально-политическое давление на угроруссов, и тогда последние смогли в долгий период исторической борьбы сохранить свою народность, и такими остаются они поныне, со своим почти полумиллионным населением, именуемым русским. Этому сохранению национальности в Угорской Руси немало содействовал разновременный наплыв переселенцев с севера и востока. Так, в 1339 г. князь литовско-русский Федор Кариятович, не желавший подчиниться Ольгерду Литовскому, переселился с Подола в Угрию с многочисленным народом и получил в удел от короля Карла Роберта Мукачевское княжество, где еще поныне живет до 317 625 д. об. п., говорящих по-русски. Город Мукачев (Мункач), так же как и Ужгород (Унгвар), уже существовали в 899 г., при вторжении угров, которые нашли тут совершенно устроенное княжество под правлением Лаборца. Такие же княжества были и южнее, у Плес, т. е. Балатонского, или Блатного, озера (болотного), по Дунаю и Тиссе; но все это были только обломки прежнего величия святополковой монархии. Эти маленькие владения были отчасти смяты спустившимся с Карпат ураганом мадьяр, привольно раскинувшихся по степям Дуная и Тиссы. Народ, отчасти истребленный, бежал к Карпатам и временно жил в их ущельях, пока не наступило время сближения двух народов. Эта смесь: галичан, подолян, дулебов, быстрян, разных русских и южной ветви, или, как немцы ее зовут, — виндской, образовали Русскую Угорщину, с языком, очень подходящим к русско-украинскому. Близость говоров будет очень понятна, если взять во внимание, что примитивное славянство говорило почти одинаковым наречием, а порчи его в Угорщине со времени покорения ее мадьярами не могло быть, так как мадьяры не ударили на Угорщину ни единым лучом просвещения.