Чехи принадлежат к наиболее замечательным славянским народностям, и несомненно, что если б судьба не наделила их такими соседями, как немцы и мадьяры, то они уже давно доросли бы до грозной самостоятельной монархии, которая своим центральным положением сгруппировала бы вокруг себя всех славян от моря до моря, как то удалось сделать восточнее Суздальско-Московскому княжеству. История говорит нам, что Чехия пять раз достигала величия. Так, с 627–662 гг. она находилась во владении царя Само, который под своею властью соединил всех славян от Одры, Лабы и Спревы до Татров и Штирийских альп. В 890 году Чехия входила в союзные владения Великоморавского царства, которое на севере шло по прежним владениям Само, а на юге имело вместо юго-западного направления юговосточное, чрез Моравию, Словакию, по Дунаю и Тиссе, до Болгарии. Эта монархия знаменитого Святополка также рушилась с его смертью в 894 г. В 955 г. образуется при Болеславе I опять подобная монархия: из Чехии, Моравии, Словакии, верховьев Одры и Вислы с Браковом; а при князе Болеславе II в 967 г. его государство расширилось до З. Буга и Стрыя в Галиции, так что на севере граница шла чрез Пилицу и Верхнюю Варту к Одре и чрез Бобр, до хребта Изерского; на востоке граничили З. Буг и Стрый; на юге — Карпаты, а на западе лежала Чехия с ее ленными владениями за горами. В 999 г. и эта монархия с направлением с запада на восток распалась. При чешском короле Оттокаре II с 1253–1278 гг. владения Чехии опять раздвинулись на юго-запад. Эрцгерцогство Австрийское, Стырко (Штирия), Хорутания, Крайна, Марка Славенская (Виндская), Истрия и часть Фриуля и некоторые итальянские города достались королю по наследству. Но под конец царствования, и в особенности со смертью Оттокара II, Чехии нельзя было удержать даже Восточную Моравию. При Вячеславе II с 1283 по 1305 год Чехия снова возвышается и занимает пространство от Шумавы до Вислы и Сана, а после смерти Премысла Польского Вячеслав, будучи избран на польский престол, сделался обладателем всей Польши с Поморьем. Впрочем последние в 1305 году опять обособились. При Карле I, впоследствии императоре Карле IV, в 1346–1378 гг., чешская корона увеличилась Бранденбургиею, Силезиею, Лужицами и многими другими мелкими владениями, купленными и уступленными разными договорами[72]. Это было в последний раз, что величие Чешского королевства, вращаясь кругом Богемской котловины, достигло такого блеска. После того неумелость и слабость королей, гуситские Тридцатилетняя и Семилетняя войны вконец разорили и унизили Чехию. После 30-летней войны Чехия лишилась из своего трехмиллионного чешского населения столько, что осталось едва 800 000 д., а семилетняя война стоила чехам Слезаки и Кладской области (ныне графство Глац). В настоящее время чехов считается в Богемии 2 925 982 д. об. п.
Таким образом, давление, которому чехи вследствие выдающегося на запад положения своей страны подвергались еще со времен римлян, а впоследствии германцев, потом введение католицизма, разрушившего доброе единство населения и обратившего свою деятельность на растление народной совести, вместе с переменами династии, от прямых наследников Само до Люксембургов в 1307 г., австрийцев в 1438 г., Ягеллонов в 1471 г. и Габсбургов в 1526 г.[73], не давали народу отдыха и мешали установиться тому, что достигалось выдающимися правителями. Во всяком случае, вся эта борьба доказывает только то, что западные славяне не усвоили себе тогда еще тех начал, которые устанавливают государственный строй, начал, которые так удачно созрели на романо-галльской и германской почвах. История западного славянства представляет только как бы попытки, пробы выработать крепкий политический быт; полное осуществление этой великой исторической задачи досталось на долю славянского востока. К изложенному следует прибавить удивительное онемечение страны по воле ее же собственных правителей, которое в 1125 г. начались с переустройства княжеского двора на немецкий лад, затем оно распространилось на боярство и дворянство и окрепло с наплывом в Чехию немецких ремесленников. И, наверное, можно сказать, что Чехия сделалась бы такою же вполне немецкою провинциею, как теперь Зверин (Шверин), если б не католичество, против которого восстали народные вожаки, еще не утратившие своего славянского духа.
Предание о гуситах сохранилось в памяти народа не только в период Тридцатилетней войны, истребившей население, но живет до наших времен, и в 20-х годах текущего столетия оно именно было одним из стимулов подъема народного духа, когда воскресшее народное со знание, в лице лучших представителей нации, отвергло все иноземное и обратилось к своему родному. Теперь в жизни славянства настал новый период, период культурной борьбы, в которой чехи и другие славяне, дойдя до одинакового уровня образования с западниками, не боятся более своих врагов; и затем вопрос, кто возьмет верх в этой борьбе, далеко еще не решен. Во всяком случае, как бы ни отдалялся исход ее, для нас ясно, что истребить или поработить 100 млн населения славян, вынесшее уже на своих плечах великую историческую тяготу — дело немыслимое, разве что свыше побьют всех славян каменным дождем.