После таких побед, казалось бы, для Сигизмунда все кончено; но нет: поддержанный католиками и немцами, он хотел силою возвратить потерянное, снова прибегнув к крестовым походам против славян, которых было еще два. Однако поражение немецких князей у Жатеца 20 октября 1421 г., потом в конце года полное поражение Сигизмунда у Кутной горы и наконец у Немецкого Брода положили конец предприятиям короля. После этого замечателен удивительный поход Жижки в 1423 г. в Моравию и блистательные успехи, достигнутые после его смерти Прокопами Великим и Голым, которых войска ходили повсюду кругом Богемии — в Угрию, Баварию, Бранденбургию, оставаясь везде победителями.
Кроме помянутых трех крестовых походов было еще два, в 1327 и 1431, под предводительством хороших полководцев, каковыми считались Генрих Бельфортский и кардинал Цезарини. Последний собрал до 130 000 войска, но все было напрасно. Иноземцы бежали с приближением чешских войск, которые везде их побеждали и преследовали до полного поражения. Дальнейшая судьба чехов была бы вполне обеспечена, если бы не возникло разногласия в среде массы, отчего чуть не погибло в конце все то, что было добыто с таким трудом и в немалый ряд кровопролитных годов. Недаром Прокоп называл всех славян и антов спорами[83]; всегда и везде их роды находили повод поспорить; всегда существовала между ними рознь, следствие губительнейшей черты славянского характера — неуживчивости, имевшей в судьбе славянства роковое значение. Присутствие такой черты в складе народного характера прямо указывает, что славяне не могут управляться по способам, выработанным на Западе: они погубят друг друга, как чехи погубили себя в XV ст.; они все сделаются добычею иноземцев, которые умело пользовались рознью славян. Так действовали Эрманарик Готский, Карл Великий; так свершилось падение Польши; такими способами ныне действуют для расчленения России, которая лучше других славянских народов познала условия, на которых зиждется сила и величие страны. Эти споры, ссоры и несогласие в таборах привели к тому, что Прокоп Великий, наследник Жижки по ратному делу, изменой и происками потерял сражение у Липан 30 мая 1434 г., причем он сам пал вместе со своим сподвижником Прокопом Меньшим, а остатки таборитов, спасшиеся от меча, погибли от огня в подожженных зданиях[84].
Гуситские воины пролили новый свет на всю Европу. Они очистили нравственную атмосферу Европы, были началом конца средневековой жизни, определили взгляд на международное значение славянской расы, совершенно переделали по-своему военное дело, положив в этом отношении начало всему, что развилось впоследствии; они наконец сохранили теперешнее выдающееся положение славян, окруженных со всех сторон немцами. У чехов впервые начало образовываться государство; они боролись целые века за свою национальность; у них у первых шла проповедь, понятная народу и совести. Ученость чешская достигла высокой степени, а богатство и значение Праги уподобляли Вавилону, пред твердынями которого рушились все проклятия и отлучения всесильных пап. Настойчивые в своих адских замыслах, эти папы снаряжают крестовые походы против христиан же, один за другим, числом до пяти, забывая их настоящее значение и преследуя исключительно одни властолюбивые замыслы, а при неудаче употребляют и всякие средства, лишь бы достичь цели. Никогда история славян не забудет темных дел папского властолюбия, начертанных на скрижалях ее кровавыми чернилами.
Древние писатели дают нам следующее понятие о славянах: они добродушны, без злости и коварства, гостеприимны, трудолюбивы, воровства не знают, цело мудренны[85]. Если такие качества покрываются теперь, как корою, другими, им противоположными, то это благодаря только доброму соседству, которое при помощи грубой силы, без нравственно-религиозных убеждений, навязывая славянам христианство, употребило все меры для их развращения и падения.
Хорутане, или, как их зовут теперь, словенцы, винды. Их повелитель австро-венгерский император и поныне сохранил в титуле звание Господаря Виндской мархии. Они по пунктам первоначального своего поселения и движения вперед — Дунаем, Савою и т. д., относятся к третьей ветви, т. е. к балкано-дунайской, ветви первобытной, с которою слились все славянские племена, водворившиеся после них на пространстве между Черным, Эгейским и Адриатическим морями, между Дунаем и Коринфским перешейком. Они вошли в состав болгар, куцо-влахов, славян Пинда и Олимпа, они живут с незапамятных времен среди эпиротов, они образовали сербов и распространились по всем островам и заливам Далмации, по плоскогорьям и теснинам Боснии, Герцеговины и Црны горы, а на крайнем западе плотно примкнули к итальянцам, где их древние роды доживают свой век в долинах Резии (Россы) и Россаланы (Рокколаны). Хорутанами их называл Нестор, не указывая на границы их местожительства; но можно догадаться, что имя это относилось к тем славянам, которые жили в Тироле, Южной Баварии, в Стырке, Коренице, Крайне и Реке; следовательно, дело идет о самой западной ветви, сохранившейся поныне в измененном виде. Эти хорутане получили большое подспорье в населении в начале VII ст., когда славяне Балканского полуострова, теснимые греками, отыскивая себе новые места, перешли Дунай и по указанию авар поселились на границах двигавшихся к востоку, им навстречу, баварцев, в прежней Норике и Крайне[86]. Все того мнения, что хорутане, как и их соседи-славяне, пришли из-за Карпат, в доказательство чего приводятся некоторые общие урочища и сходство языка с сербским и хорватским, в отличие от болгарского, имеющего свои особенности, более близкие к русскому. По нашему мнению, сходство языков хорутанского, сербского и хорватского происходит именно от того, что корень населения был для всех трех наречий один и тот же, т. е. древнебалканско-славянское население, сидевшее здесь восточнее до прихода болгар и авар. Совершенная изолированность от славянского мира с северо-запада горами и широким Дунаем, а с юго-востока неприязненное соседство греков, римлян и тюрко-болгар с VI столетия, также продолжавшаяся связь с населением р. Великой (Вардар) и Марицы и новое сильное движение славян к западу в начале VII ст., пока наконец они не окружили весь Фриуль, где придворным языком герцога Фурлянского стал славянский язык, — все это указывает не на церковно-славянский, а на иной корень, который следовало бы искать не за Карпатами, где в то время был почти один общий язык, а у начала движения славян в Европу, у подножия Кавказа; отсюда можно дойти до нынешних поселений двумя путями: северным, чрез Кавказский хребет, и южным, по берегу Черного морн. Оставляя разбор этого предмета до будущего отдела, мы лишь заметим, что от прежних хорутан осталось немного; остальное погибло, бежало или онемечилось.