На пустопорожних, опустошенных войною и огнем землях германцы начали селиться хуторами, все подвигаясь на восток, и по мере движения вперед задние, тыльные поселенцы получали бытовое устройство, образовывая постепенно вполне правильные общины, которые двигались вверх по Гаволе, далее к Одре по Нетечи до польских границ. С другой стороны, на севере, шло такое же движение из Гамбурга в Гольштинию и Мекленбург. Все города, местечки и деревни на «цель» и «мюнстер» — монашеско-церковного происхождения, все урочища с прибавкою «гросс» или «ней» — германско-колонизационного происхождения, а возле них такие же урочища с прибавкою «клейн» или «альт» — остатки старых славянских жилищ.
Гео— и этнографический очерк движения и расселения славян, сделанный нами, представляет только фон в картине прошедшей жизни этого великого народа: для полноты содержания этой картины необходимо сделать хотя краткую характеристику внутренней жизни славян, их быта, нравов, обычаев, понятий и верований. Тогда только весь выглянет из рамок мощный образ народа, столь мужественно боровшегося с сильнейшим врагом такое продолжительное время. Чтобы не подать повода к обвинению нас в пристрастии, мы возьмем в руки исторические труды тех немцев, которые писали до 40-х годов текущего ст., до нового пробуждения славянства, следовательно, представим мнение о славянах того периода, когда еще не начинали сводиться старые счеты, когда ненависть национальная еще дремала, когда меттерниховское государство было все, а национальность и язык не имели значения. Славян, до встречи их с германцами, описывали как людей весьма добродушных, без злости и коварства. Их гостеприимство было известно повсюду и вполне соответствовало той суровой природе, среди которой приходилось им и жить и действовать. Усталый и голодный гость, нашедший покров от ужасных стихий, от разбоя и зверя, принимался торжественно, и день такого приема нежданного гостя считался праздником. Славяне были крепкого телосложения, среднего роста, мясисты, легко переносили жару, холод, голод, жажду и всякую невзгоду. Нравственность их была высока: они воровства не знали, не имели замков, были честны и целомудренны. Многоженства у них не было. Невеста приобреталась исключительно покупкою и не получала приданого. Женитьба и отъезд молодых сопровождались, ввиду тогдашних дорог, большим верховым поездом и во всеоружии, что в особенности соблюдалось во время войн с германцами; и тут случались иногда жестокие сечи.
Поселения славян располагались обыкновенно по рекам, были довольно растянуты и иногда имели кругловатую форму. Новейшие немецкие исследователи утверждают, что конфигурация славянских сельбищ имела также подковообразный вид и что остатки подковообразных поселений принадлежат славянам. Это мнение совершенно неосновательное: форма подковы составляет, напротив, отличительную черту аваро-мадьярских поселков, и находимые по местам остатки такой формы сельбищ указывают только на несомненность пребывания в этих местах авар и мадьяр, которые, как известно, доходили до Тюрингии и усаживались силою среди славян[113]. Чтобы разъяснить это важное в историко-этнографическом отношении обстоятельство, мы просмотрели по подробной карте России огромные пространства и только изредка находили, и то на юге, подковообразные селения с церковью в середине, и это именно в тех местах, на которых некогда жили и чрез которые проходили тюркские народы. Подобные же следы оставлены ими и в Германии. Что такова именно была форма аваро-мадьярских поселков, об этом свидетельствует история Карла Великого, которому пришлось разорять кольцеобразные укрепления Аварского царства. Наконец пункты, на которых находят остатки подобных поселков, вполне совпадают с указываемыми историею путями аварских вторжений и передвижений в разные эпохи.