Смена дня и ночи, зимы и лета, наконец, развитие в жизни зла наряду с добром устанавливали в понятиях славян параллель между Святовитом, или Белбогом, и Чернобогом. А потому как свойства первого выражались целым сонмом второстепенных богов, так и Чернобог имел своих помощников. Главнейшим из них была Морена, т. е. смерть. Потом шел Кощей, представитель зимнего холода, с девицею на руках, служившею символом солнца, закованного холодом. Яга-баба, в ступе едущая, пестом погоняющая, метлою след заметающая, олицетворяла зиму с ее вьюгами и метелями.
К этой же категории нужно отнести и все олицетворения явлений или предметов природы, поражавших наивного славянина суеверным страхом. Таинственная глубина первобытных дремучих лесов и разнообразие лесных звуков олицетворились в Лешем, существе огромного роста, «выше лесу стоячего, ниже облака ходячего», который своим хохотом сбивал путников с дороги; а непроницаемая глубь вод — в Водянике, царе подводного царства. За последним группируются русалки (роса), водяные существа, упавшие в земные воды с небес.
В Сербии русалки известны под именем вил, дев, носящихся в облаках и по горам. В христианской окраске верование в русалок является как представление душ младенцев, которые умерли до крещения. В Малороссии они называются мавками[135].
Кроме упомянутых главных и второстепенных богов все славянство, от дальнего запада до далекого востока, разделенное на княжества, жупы и волости, имело в каждой из этих административно-народных единиц по особому для каждой волости, жупы или княжества обожаемому идолу или истукану. Каждая семья также имела у себя своего божка, что, однако ж, не мешало ни стихийному поклонению, ни поклонению Святовиту, Триглаву, Перуну и другим богам. Эти домашние божки, пенаты, были очень распространены и водились повсюду, от Истрии до Вагрии и от Ладоги до Днепра и вниз по нему.
Робкий духом, первобытный земледел искал объяснения всему, что случалось в его хате необычного, во влиянии на жизнь семьи души умершего предка. Домовой (Чур, Щур, Пращур) жил в каждом доме, охраняя семью от бед. «Милости просим на новое место», — говорит и теперь хозяйка, переезжая в новый дом и перенося с собою своего домового в горшке, не бывшем в употреблении. «Свой домовой ласков, чужой всегда проказит», — говорит народ, уверенный в том, что души умерших предков не перестают принимать участие в интересах своих семей и в отношениях их к другим семьям.
Переходя затем к изображению религиозной практики славянства, мы прежде всего должны заметить, что обрядность у восточных славян не развилась настолько, насколько замечается это у славян западных и юго-западных. Древнерусская мифология находилась ко времени принятия Русью христианства в той стадии своего развития, когда простое поклонение стихийным божествам начинает перерабатываться в определенный религиозный культ; поэтому обрядная сторона верований у русских еще не оформилась и не дошла до такой степени определенности, в какой является она у поморян. У наших предков стояли врытые в землю на холмах и буграх идолы, но не было храмов, не было также постоянных жрецов, кутин, сокровищниц, и поклонение совершал сам народ, хотя были уже волхвы, кудесники, вещуны, кочевавшие с места на место для совершение своих гаданий. Поморские конь, узда, седло, меч, копье и щит не фигурировали в древней Скифии как предметы поклонения, хотя и легенды о некоторых из них обращались в народе. Стихийное поклонение преобладало на востоке и в X веке, и в этом причина скорого забвения Перуна, Велеса, Ладо и других богов и необыкновенно быстрого распространения христианства между русскими. Таким образом, в последующих строках мы будем иметь в виду религиозно-обрядную жизнь преимущественно западного славянства.
Славянские храмы строились обыкновенно на таких местах, которые по особенности своего положения изумляли бы человека и были бы неприступны врагу. Высокая гора, остров, скала, места, окруженные водою, болотом, девственным лесом или полуостров с трудным с одной стороны подступом — таковы были эти священные места. Кругом их тянулся ров со стеною и одними воротами. Архитектура храмов была очень проста, зато резная работа из дерева отличалась большим искусством. Внутри храма лежали повсюду и были развешаны ковры, парчи и разные дорогие материи. Принадлежность истукана: узда, седло, меч, знамя, щит и т. п. предметы имели свое особое помещение, так точно как и конь. В городе Радогоще храм вмещал несколько богов-истуканов, между которыми главный был Сварожич, которого по-местному звали богом Радогоща. У каждого из радогощских богов было свое знамя, а конь служил только одному — Сварожичу. Гадание с конем было похоже на такое же в Арконе и Щетине. Радогощский храм был после Арконского самый знаменитый и известный; немцы его звали храмом Ретры, который стоял вблизи р. Доленицы на берегу Прильвицкого озера. Храм Ретры стоял среди девственного леса и имел вид треугольника с воротами на каждой стороне. Кругом шла стена с валом и рвом. В подобном же храме сохранялись истуканы в Коренице, на одном из полуостровов Раны, и всю эту местность в совокупности звали градом, по-исландски Гарц.