Замечательны также весенние праздники: Семик и Троицын день. Зелень, венки, цветы, необходимая их принадлежность, говорят и напоминают о цветущей природе, юности, свежести и силе жизни. В период летнего солнцестояния был праздник Купалы, в христианстве приуроченный к 24 июня, дню памяти Иоанна Крестителя, оттого Иван, Ян Купала. В ночь под этот день прыгали чрез огонь и собирали целебные травы, выросшие будто во время солнцестояния; искали папоротник, указатель кладов. Концом июня и началом июля определялись проводы весны. В теперешний Петров день опять сожигали соломенные чучела, Кострому и Ярилу, либо топили их в воде, прощаясь с хороводами и встречая отрадное время с некоторым трепетом. В этот день в последний раз веселились пред осенью, которая начинается праздником по уборке хлеба. Но степень веселости этого праздника зависела от жатвы и урожая; вообще период осенний, пасмурный, отживающий и встречающий смерть, зиму, был и есть наиболее скучный и однообразный для народа[137].
Кроме празднеств и обрядов в честь богов религия славян обставляла различными церемониями некоторые важнейшие моменты и акты человеческой жизни. Наиболее замечательными по своей выработанности были обряды похоронные. Похороны совершались двояким способом: чрез сожигание и чрез погребение, способ, сравнительно позднейший. Когда совершилась окончательная смена одного обычая другим, трудно определить. Несомненно, что был период, когда и сожигание и погребение практиковались одновременно. Можно поэтому полагать, что перенесенное из Индии сожигание умерших и с ними вместе их жен сохранилось долее в тех местах, где долее держалось стихийное поклонение. Славяне веровали, что души непогребенных витают в пространстве, обращаясь в разных животных и насекомых или в дым и огонь. Они верили также, что во время сна душа отделяется от тела, может странствовать и посещать отдаленные места. Такое верование как бы иллюстрируется сожжением тела; тело, подвергшись действию огня, обращается в дым, исчезающий в воздухе по легкости своей консистенции, и это исчезновение служит образом парения души в пространстве. Вера в очистительную силу огня также много способствовала развитию у славян обычая сожигать мертвых; наконец этот обычай целиком взят с прародительского Гиндукуша, Памира и Индии, где до сих пор сожигают тела и где цивилизация человечества пришла в свое время к такому обычаю, на тех же санитарных основаниях, на каких в новейшее время к нему пришли на западе Европы.
Невозможно определить время, когда славяне перешли от сожжения мертвых к их погребению; но вероятно, что эта смена одного обычая другим совершалась с появлением христианства у славян и после знакомства их с чужеземцами. И опять-таки не везде сожжение вывелось разом. Так, еще в VIII ст., когда христианская проповедь очень сильно начала проникать с берегов Черного моря на юг России, аравитяне на Волге подробно описывают похороны какого-то знатного славянина чрез сожжение[138]. Этот обычай искоренялся столетиями, с заменою древних религиозных представлений стихийного характера новыми, человекообразными, с развитием особого почитания бренных останков любимых существ, родоначальников или людей знаменитых. И в этом отношении религиозные воззрения греков несомненно должны были оказать свое влияние на славян.