— Завтра утром я принесу тебе вареных яиц, хлеба и сливового повидла. И еще чистую одежду, и таз с горячей водой, и мыло.
— Звучит как обещание рая. Ты спасла мне жизнь. Чем я смогу отблагодарить тебя?
— Я что-нибудь придумаю, — она слегка улыбнулась и встала. — А пока тебе надо отдохнуть.
Исаак забрался в потайное помещение и развернулся на коленях, глядя, как Кристина закрывает дверь.
Пока придется посидеть в полной темноте. Скоро я принесу свечу.
— Ничего, — ответил Исаак. Он протянул руку, придержал дверь и погладил ее пальцы. — Я хочу, чтобы ты знала: я не лишился рассудка только благодаря мыслям о тебе. Я всегда любил тебя. И не забывал ни на одно мгновение.
— А я тебя, — Кристина схватила его руку. — А я тебя.
Глава восемнадцатая
Той ночью Кристину мучили кошмары. Ей снилось, что за ней кто-то гонится по темному разрушенному городу, полыхают пожары, дети зовут ее по имени. Она не может найти их, а преследователи хотят ее смерти. Последнее, что она помнила, — как отец взывает к ней из охваченного огнем здания, горит заживо и кричит в агонии. Она проснулась с дрожью во всем теле и в холодном поту. Занимался рассвет.
Нечего было и думать снова заснуть, поэтому Кристина встала, оделась и направилась в курятник за свежими яйцами. На кухне она сварила два яйца на завтрак Исааку и нарезала свою дневную порцию черного хлеба. Потом налила в жестяную кружку горячий чай и сложила в плетеную корзину хрустящий хлеб, вареные яйца, блюдце, толстую свечу и коробок спичек. Затем она сняла обувь, прокралась на чердак и плотно закрыла за собой крышку люка. Легкий пустой стеллаж отъехал в сторону легко и бесшумно, а вот дверь подалась с некоторым усилием. Исаак еще спал, приоткрыв рот, его голова и плечи оказались у открытой двери. Он, должно быть, вконец вымотался, подумала Кристина, размышляя, стоит ли его будить. Но надо было спуститься вниз, прежде чем все проснутся и станут искать ее. Она встала на колени и нежно потеребила его за плечо.
Он вздрогнул, не понимая, где находится, и схватил ее за руку.
— Исаак, — прошептала Кристина. — Не волнуйся. Ты в безопасности.
На лице его выразилось облегчение, и он разжал пальцы.
— Извини, — проговорил он. — Я забыл, где я.
— Macht nichts[65], я принесла тебе завтрак. Но мне нужно вернуться, пока не встала Mutti.
Она просунула в чулан корзину и выудила оттуда блюдце, свечу и спички.
— Это чтобы тебе не пришлось есть в темноте.
— Danke, Кристина.
Исаак поднялся на колени, зажег короткий фитиль и поместил горящую свечу на блюдце, которое девушка поставила на пол.
— Хорошо спал? — поинтересовалась Кристина.
— Давно уже я так не блаженствовал.
— Попозже я снова приду.
— Буду очень ждать.
По возможности быстро и тихо Кристина закрыла дверь, придвинула стеллаж на место и спустилась пр лестнице с чердака. С величайшей осторожностью она сложила лестницу и толкнула крышку люка на место, настораживаясь от каждого шороха, доносящегося из спален. Встав на цыпочки, она еще раз придавила крышку к потолочному проему. И вдруг из маминой комнаты раздался скрип пружин матраса. Кристина ринулась вниз по лестнице, хватаясь за перила, чтобы не поскользнуться на гладких ступенях. Она только-только успела положить остальные яйца вариться, как в кухню вошла мать.
— Доброе утро, — поприветствовала дочь мутти. — Сколько у нас сегодня яиц? — ловким движением мать просунула голову в шлейку фартука, завязала тесемки за спиной и направилась к плите посмотреть на варящиеся яйца.
— Боюсь, только десять, — Кристина ненавидела лгать, но делать было нечего. — Но кто-нибудь может съесть мою порцию. Я не голодна.
Мутти приложила руку ко лбу Кристины.
— Ты как будто горишь. Никак, заболела? Потому и встала ни свет ни заря?
— Nein, я хорошо себя чувствую. Просто не спалось, и я решила не валяться понапрасну, — она повернулась к буфету, чтобы достать тарелки, а то как бы мать не раскусила ее вранье. — Мы сегодня будем работать во дворе? — она силилась говорить как ни в чем не бывало. — Может, Карл и Генрих почистят загон для коз? И не пора ли сажать горох и редис?
Мутти подошла к раковине, чтобы наполнить чайник.
— Nein, не сегодня. Бабушка хочет посадить рудбекию на могилу дедушкиной семьи. Я ведь не могу отпустить ее одну.
— Конечно нет. А я останусь дома и поработаю в саду. Тогда осенью у нас наверняка будет урожай. Погода прекрасная.