— Чем могу служить, сэр? — обратился к Джошуа хозяин гостиницы Джеймс Данстабл, заметивший, что в холле у стойки топчется посетитель.
Джошуа почувствовал на себе его взгляд. Данстабл рассматривал его наряд — плащ на атласной подкладке, расшитый камзол, кружевной шейный платок. Не каждый день в эту гостиницу заходили столь пышно одетые господа. Данстабл был сбит с толку. Джошуа явственно чувствовал, как владелец гостиницы мысленно недоумевает, пытаясь понять, кто этот господин, нарядившийся для прогулки по главной улице Ричмонда в одиннадцать часов утра. Эта мысль его несказанно порадовала. Джошуа положил свою треуголку на стойку.
— Если позволите, я выпил бы эля, — отвечал он. — Я ищу некоего Джона Кобба, недавно приехавшего из-за границы. Полагаю, он мог остановиться в вашей гостинице.
Данстабл достал с высокой полки оловянную кружку, осмотрел, проверяя, чистая ли она.
— Мистера Кобба с Барбадоса? А кто он вам? — осведомился он, встряхнув кружкой.
— Знакомый. Хочу сделать ему одно предложение.
Данстабл поставил кружку под носик насоса и стал медленно давить на рычаг.
— Каково бы ни было ваше предложение, мне придется вас огорчить: вы опоздали, — сказал он, подавая Джошуа пенящийся напиток.
Джошуа глотнул эля, глядя на Данстабла поверх края кружки:
— Позвольте вас угостить. Выпейте со мной. Почему я опоздал?
— Он расплатился и выехал ночью два дня назад. Сказал, что скоро вернется за своей дорожной сумкой. С тех пор я его не видел.
— Как долго он пробыл здесь? — не раздумывая, спросил Джошуа, знавший про исчезновение Кобба, про то, что с ним случилось, но не считавший нужным сообщать об этом хозяину гостиницы.
— Три или четыре недели. Передайте ему, когда отыщете, что его сумка все еще пылится здесь, и я буду рад избавиться от нее.
Данстабл взял кружку с элем и залпом осушил ее, будто не пил целую неделю.
— Его кто-нибудь навещал?
— Да, приходили несколько посетителей. Но он все время ждал кого-то еще.
— Что вы имеете в виду?
— Кобб все время спрашивал, заходил ли кто к нему, были ли письма.
— Он никогда не упоминал, кого именно он ждет?
— В общем-то, нет, хотя, насколько я понял, ждал он какую-то даму. Он неоднократно говорил: «Если кто придет, скажите ей, что я скоро буду, и до моего прихода будьте с ней особенно любезны».
— Вы помните кого-либо из его посетителей? Они представлялись?
— Подождите. Не так быстро. — Данстабл постучал пустой кружкой по стойке. — Какое все это имеет отношение к вашему предложению?
— Налейте себе еще, мистер Данстабл. Мне необходимо переговорить с Коббом, — без зазрения совести солгал Джошуа. — Обсудить одно деликатное семейное дело. — Он заговорщицки подмигнул Данстаблу и похлопал себя по носу. — Если мне удастся найти кого-то из посетителей мистера Кобба, то, возможно, они помогут мне отыскать его самого. Я буду крайне признателен вам за содействие.
Данстабл пожал плечами и вновь до краев наполнил элем свою кружку.
— Был один стряпчий из Лондона.
— Откуда вы знаете?
— Он оставил карточку с сообщением для мистера Кобба.
— Его имя?
— Бартоломью Хор, поверенный с Грейз-Инн-Лейн.[4]
— А другие?
— Герберт Бентник. У него с вашим мистером Коббом вышла крупная ссора.
— Герберт Бентник? Вы уверены, что это был он?
— Так же, как в том, что у вас на кончике носа краска.
Джошуа поспешно промокнул носовым платком свое лицо.
— О чем они спорили? Вы присутствовали при их разговоре? Или, может, слышали что-нибудь?
Намек Джошуа вызвал у Данстабла возмущение, он сделал обиженное лицо:
— Джентльмены сидели там. — Широкой волосатой рукой он показал на дубовую скамью с высокой спинкой в углу холла. — Так что я волей-неволей все слышал.
— Пожалуй. Простите, если ненароком обидел вас. Я не имел в виду, что вы специально подслушивали.
— Да, наверное. Хотя я обязан следить за тем, что здесь происходит...
— Разумеется, мистер Данстабл. Так что вы слышали?
— Наберитесь терпения. Я же рассказываю. Едва они пригубили свои бокалы с вином, как мистер Бентник принялся кричать на мистера Кобба. «Я же сказал, она не станет встречаться с тобой, и точка», — заорал он. На что мистер Кобб ответил: «Я прошу только то, что по праву принадлежит мне». А мистер Бентник говорит: «Это ты так считаешь». Но Кобб возразил: «Нет, это не голословное утверждение. В доказательство я могу представить письма». Они оба вскочили, встали лицом к лицу — я даже испугался, что они поубивают друг друга. Мистер Бентник заявил, что ничего не знает ни про какие бумаги и, если таковые существуют, значит, они фальшивые. Кобб плеснул ему в лицо вино, и тот сказал, что не задержится здесь больше ни минуты, иначе мистеру Коббу не поздоровится. Потом, разъяренный, мокрый с головы до ног, он стремительным шагом покинул гостиницу.
Крайне любопытные сведения, подумал Джошуа. Не зря он угощает Данстабла.
— Они еще встречались? — спросил Джошуа, потягивая эль.
— Больше я их вместе не видел, хотя подозреваю, что дама, о которой они говорили, и дама, которую ждал Кобб, — одна и та же женщина. Возможно, это та самая леди, что приходила сюда в тот день, когда он исчез.
— И кто она?
— Здесь я вам ничем помочь не могу. Я был занят на конюшне и только мельком увидел, как она вошла в гостиницу. Вот и все. Эта женщина мне не знакома.
— Как она выглядела?
— Светловолосая.
— Ее возраст? Манеры?
— Лет двадцати, одета роскошно: перья, цветы, ленты, кружева — в общем, все такое. И цену себе знает. Несет себя так, как и полагается красавице.
— Почему вы решили, что она имеет отношение к мистеру Бентнику?
Данстабл глянул в свою кружку:
— И сам толком не знаю. Просто слышал, что к нему в усадьбу приехали дамы, и слышал, как джентльмены во время ссоры упоминали какую-то леди. Наверно, просто предположил.
Спустя час, выпив три кружки эля, Джошуа взглянул на часы, потом посмотрел в окно. О возвращении в Астли пешком, хоть путь был и недолгий, он думал без энтузиазма. Небо затянули тучи, с севера налетел колючий ветер. Покидать гостиницу не хотелось: вот-вот разразится ливень, — но он знал, что если задержится здесь еще немного, то опоздает на сеанс и заставит ждать Сабину Мерсье. Джошуа понимал, что испортит свои новые кожаные башмаки, но выбора не было. Он застегнул плащ, поправил шейный платок и двинулся в обратный путь.
Не прошел он и полмили, как на его шляпу начали падать крупные капли дождя. Через четверть часа дождь усилился, вода проникала ему под воротник, стекая по шее. Джошуа теперь был уверен, что к завтрашнему дню в лучшем случае подхватит насморк, в худшем — у него поднимется жар, а то и вовсе одолеют такие недуги, о которых и думать страшно. В довершении ко всему дорога потянулась в такой близи от вонючей реки, что ему казалось, он ощущает ее мерзкий запах. От того, что он весь промок и продрог, на душе было противно. Заслышав скрип и дребезжание колес и упряжи запряженного двойкой экипажа, с грохотом несшегося по холму со стороны Астли, он даже не замедлил шаг и не посторонился. Подумаешь, обдадут разок грязью и водой, все равно промок насквозь.
Громыхая, карета остановилась в огромной луже буквально в трех шагах перед Джошуа. Кварта глинистой бурой воды вылилась на его башмаки и потекла по чулкам. Из окна высунулась рука в перчатке. Джошуа увидел капор мышиного цвета и устремленные на него искрящиеся серые глаза.
— Что за отвратительный день вы выбрали для прогулки, мистер Поуп! Вас подвезти?
Это была Лиззи Маннинг в своем невзрачном дорожном платье. Приятное удивление, озабоченность и любопытство одновременно отражались на ее лице.
— Если вас не затруднит, не откажусь, — отвечал Джошуа, подходя к карете, — погода, как вы верно заметили, оставляет желать лучшего.
4
Грейз-Инн-Лейн (ныне Грейз-Инн-роуд) — улица, на которой находится «Грейз Инн» — один из основных «Судебных иннов». (Четыре корпорации барристеров в Лондоне; пользуются исключительным правом приема в адвокатуру. Существуют с XIV в., первоначально как гильдии, где ученики обучались у опытных юристов в качестве помощников; ныне в школах при этих корпорациях готовят барристеров.) «Грейз Инн» получил свое название по имени первого владельца здания инна.