Удивительно, как люди обретают настоящую «антенну», улавливающую правду, когда приближаются к смерти и испытывают страдания из-за конечности своего бытия.
Они становятся похожи на оракулов. Они осознают все, что действительно важно в этой жизни, с невероятной ясностью. Получая прямой доступ к своей сущности, они развивают способность видеть сущность и окружающих их людей. Не бывает слабых перед лицом неизлечимых болезней: необходимо уважать величие умирающего человека. Настоящий герой не тот, кто хочет избежать встречи со своей смертью, а тот, кто признает ее со всей мудростью. Сегодня, в начале XXI в., ежегодно умирает более 1 000 000[2] бразильцев, большинство – в огромных муках. Из них около 800 000[3] умирают от рака, хронических и дегенеративных заболеваний. Из каждых 10 бразильцев, читающих эти слова, 9 будут иметь возможность весьма конкретно осознать конечность своей жизни благодаря серьезному заболеванию. Однажды мы станем частью этой статистики, и самое неприятное, что наши близкие тоже.
Исследование 2010 г., проведенное британским изданием The Economist, оценило качество смерти в 40 странах.
Бразилия заняла третье место в рейтинге как худшая страна для умирания, опередив (совсем немного) Уганду и Индию.
Качество смерти оценивалось по таким показателям, как доступность паллиативной помощи, количество студентов-медиков, доступных коек паллиативной помощи и так далее. В 2015 г. исследование повторили, но еще и в других странах, и тогда Бразилия заняла 42-е место среди 83 оцениваемых стран. И Уганда ее обошла. Я счастлива увидеть результаты огромных усилий команды Уганды, которую знаю лично, но мне грустно, насколько сложно моей стране ставить цели, совместимые с нашими потребностями. Это до боли ясно демонстрирует, что наше общество не подготовлено, и врачи, будучи частью этого несчастного общества, активно игнорируют реальность даже собственной смерти и не готовы сопровождать процесс умирания своих пациентов, чтобы привести их к естественному окончанию человеческой жизни.
Боль и другие физические страдания как будто бы говорят нам: «Здравствуйте, мы здесь, и мы сделаем все возможное, чтобы вы пережили свое умирание». Я имею в виду, что именно эта боль может поведать нам о жизни, которую мы живем. Однако можно думать о смысле жизни, лишь если боль пройдет. Моя роль как врача – избавлять пациентов от физических страданий всеми доступными средствами. Когда человек перестанет задыхаться, если у него пройдет сильный физический дискомфорт, тогда появится время и пространство для проявления жизни. Часто за облегчением физического страдания следуют проявления страданий эмоциональных и духовных: семья с облегчением воспринимает физический комфорт больного, но затем возникает необходимость поговорить о том, чего не хватает в жизни. Тогда наступает время подумать о знаменитых «незаконченных делах», о которых мы поговорим позже.
Но для того, чтобы это физическое облегчение пришло, требуются врачи, которые знают, как его достичь. Ведь недостаточно просто держать больного за руку. Недостаточно просто вместе страдать и молиться. Необходимы очень четкие и конкретные вмешательства, требующие обширных знаний об облегчении симптомов у неизлечимо больных. И этих знаний не хватает практически во всех медицинских вузах.
Какое-то время я работала в отделении паллиативной помощи Клинической больницы медицинского факультета Университета Сан-Паулу, где принимала людей, направленных туда с перспективой скорой смерти. И действительно, она не заставляла себя долго ждать. С момента, как я поприветствовала пациента и говорила «Добро пожаловать», до подписания свидетельства о смерти проходило в среднем 15 дней. О некоторых приходилось заботиться всего несколько часов, другие оставались на месяцы, но в среднем это были 15 дней. Слишком мало времени для того, чтобы тело неизлечимо больного человека успело достичь достаточного комфорта для продолжения и окончания человеческого существования, часто еще находящегося в поисках своего смысла и значения, – до последнего момента.
Когда нам удается взять под контроль физические симптомы, жизнь, которую считали потерянной, начинается снова.