Но Чикагская выставка 1893 года положила начало архитектурной идеологии, которая рассматривает город как монументальный курдонер, резко отграниченный от своего хаотического мирского окружения. <…> Здесь нет ощущения города как единого организма, как порождающей матрицы, достойной своих монументов и находящейся с ними в дружбе. <…> Потери носят как эстетический, так и социальный характер.
На первый взгляд, это всего лишь столкновение двух эстетических концепций, дело вкуса, а о вкусах, как известно, не спорят. Но это глубже, чем вкус. Одна из этих концепций, концепция выделенных курдонеров, противоречит функциональным и экономическим нуждам как городов в целом, так и специфических способов их использования. Другой взгляд, отдающий предпочтение смешанному городу с индивидуальными архитектурными фокальными точками тесно окружёнными повседневной «матрицей», напротив, гармонирует с экономическим и иным функциональным поведением крупных городов[30].
Каждый первичный способ использования городской среды облечён ли он в монументальные и особые формы или нет, нуждается в том, чтобы действовать в полную силу, в тесной близости «мирской» городской матрицы. Зданию суда в Сан-Франциско нужен один тип матрицы с её вторичным разнообразием. Зданию оперного театра — другой тип матрицы. С другой стороны, самим городским матрицам нужны эти способы использования, ибо их воздействие способствует формированию матриц. Кроме того, городская матрица нуждается в своих собственных не столь впечатляющих внутренних «хаотических» (на поверхностный взгляд) смешениях. Иначе это не матрица, а что-то вроде построенного по единому проекту жилого массива с его «мирским» однообразием, которое ничуть не лучше, чем «сакральное» однообразие общественных центров, подобных сан-францисскому.
Разумеется, люди, не понимающие сути того или иного принципа, могут провести его в жизнь произвольно и разрушительно. Разработанную Л'Анфаном эстетическую теорию фокальных точек, взаимозависимых с окружающей их повседневной городской матрицей, они могут применить бездумно, разбрасывая первичные способы использования — особенно те, что способны произвести монументальное зрительное впечатление, — без учёта экономических и иных рабочих взаимоотношений, которые им необходимы. Но теория Л'Анфана восхищает не тем, что обеспечивает некую абстрактную усладу глаз в отрыве от функциональности, а тем, что её можно применять и адаптировать в гармонии с нуждами реальных заведений и учреждений в реальных городах. Если принимать во внимание и уважать эти нужды, то эстетические теории, основанные на отграничении и изоляции отдельных способов использования, «сакральных» или «мирских», будут отброшены за ненадобностью.
Как и в даунтаунах, в городских районах, где преобладают жилые дома, чем большую сложность и разнообразие первичных способов использования можно поддерживать, тем лучше. Но главные «шахматные фигуры», которые там необходимы, это первичные виды использования, связанные с работой. Как мы видели на примерах Гудзон-стрит и парка Риттенхаус-сквер, проживание и работа как первичные способы использования городской среды могут прекрасно сочетаться друг с другом: трудящиеся люди оживляют улицу днём, когда на ней мало жителей, а те, в свой черёд, оживляют её вечером, когда трудовой день окончен.
Желательность отграничения жилья от работы в нас так успешно вдолбили, что необходимо усилие для того, чтобы взглянуть на реальность. А она такова: жилые районы, где мало возможностей для работы, далеки от процветания. В статье Гарри С. Ашмора в New York Herald Tribune, посвящённой негритянским гетто, приведено высказывание одного гарлемского политического лидера: «Белые потихоньку забирают у нас Гарлем. Ведь это самый привлекательный кусок недвижимости во всей здешней части города. У нас и холмы, и вид на обе реки, и хорошее сообщение, и это единственный из ближних районов, где нет никакой промышленности».
Только в градостроительной теории это делает Гарлем «привлекательным куском недвижимости». С самого своего зарождения, когда в нем поселились белые из средних и высших слоёв общества, Гарлем никогда не был работоспособным, экономически сильным жилым городским районом и, вероятно, так им и не станет, кто бы в нем ни обитал, пока не получит, помимо других физических улучшений, хорошую, здоровую примесь трудовых возможностей.
Первичные трудовые способы использования в жилых районах, как и вторичное разнообразие, нельзя создать искусственно, даже если очень захотеть. Общественная и городская политика способна сделать довольно мало позитивного, чтобы вплести трудовые способы использования туда, где их не хватает и где они нужны. Она способна лишь не мешать их возникновению и косвенно поощрять их.
30
Пример такой архитектурной фокальной точки — Нью-йоркская публичная библиотека на углу Пятой авеню и Сорок второй улицы; другой пример — старинный Джефферсон-Маркет-Кортхаус в центре Гринвич-Виллиджа. Я уверена, что каждый читатель знаком с подобными отдельными монументальными фокальными точками внутри городской матрицы.