— Вот как? — проговорил Сервилий, с удовольствием смакуя особенно толстую улитку. — Какая прелесть! Я кладу их в вазы с молоком, чтобы они как следует напились, — объяснил он Аврелию, — а потом, когда они становятся такими толстыми, что не влезают в свой домик, велю поджаривать их на оливковом масле с травами и специями.
Он охотно и дальше продолжал бы делиться своим гастрономическим опытом, если бы помрачневшее лицо жены не напомнило ему о важной проблеме императорских рогов.
— Говоришь, Мессалина изменяет ему? Ну, даже если и так? — снисходительно заметил он. — Клавдию почти шестьдесят лет, а ей на сорок меньше. Может ведь она позволить себе развлечься. С другой стороны, если, какты говоришь, она настолько скромна, что старается скрывать и делать это тайно, ночью, мне кажется, всё не так уж и страшно.
— На самом деле Юлия вела себя намного хуже. Видели, как она среди бела дня отдавалась рабу прямо на форуме! Конечно, этот старый моралист Август заслуживал такую дочь после того, как придумал свой распрекрасный закон против прелюбодеев! — с убеждением заявила Помпония.
— А кроме того, Клавдий уже привык к супружеским изменам, — миролюбиво заговорил Аврелий. — Разве его первая жена Ургуланилла Плавция не подарила ему внебрачного ребёнка от одного вольноотпущенника, того, от которого потом сама и отказалась…
— Да нет, не отказалась, а только сделала вид! Теперь уже не времена республики, когда отцы могли вышвыривать детей на улицу! Я совершенно точно знаю, что Клавдий незадолго до родов предупредил жену о своём намерении не признавать незаконнорождённого, и она озаботилась родить «мёртвого ребёнка» и выставить его вместо дочери. Сейчас эта девушка уже взрослая, и я могла бы даже сказать тебе, где она живёт! — сообщила всеведущая матрона.
— Ну конечно, Помпония, я никогда не поверил бы, что он способен убить ребёнка. В этой ситуации он действовал по-доброму, спасая и козу, и капусту, то есть как новорождённую, так и репутацию мужа и члена императорской семьи. Вот увидишь, сейчас он тоже не станет поднимать шум.
Аврелий, несмотря на большое уважение, какое питал к новому императору, нисколько не удивился недостаточному целомудрию его очень юной жены.
Ему самому тоже пришлось жениться в двадцать два года по требованию семьи, и жена, аристократка, близкая к императорскому двору, сразу же объяснила, что не намерена губить свою жизнь, рожая кучу детей.
И всё же она повиновалась сословному правилу и тягостной обязанности зачать и родить первого и единственного сына, без которого её муж из-за безжалостного закона Папия Поппея[29] не мог бы пожизненно наследовать всё родовое имущество.
Они недолго пробыли родителями. Плод их союза прожил ровно столько времени, сколько необходимо, чтобы обеспечить отцу широчайшие возможности располагать финансами.
Аврелий не слишком огорчился, потеряв ребёнка, хотя теперь, спустя годы, иногда ловил себя на мысли, что останься сын жив, то был бы сейчас подростком.
После смерти ребёнка супружеские отношения, которые и прежде были редкими и отнюдь не страстными, совсем прекратились. Супруги жили порознь, каждый в своём кругу друзей и интересов.
Аврелий знал о двух любовниках жены и сильно подозревал, что есть третий. Но совершенно не хотел устраивать из-за этого сцен. Ему казалось, что требовать от супруги безусловной верности — это пережиток прошлого и характерен больше для низших сословий. Поэтому он закрывал оба глаза на амурные приключения навязанной ему жены и с удовольствием окунулся в череду собственных любовных увлечений.
Через несколько лет развод положил конец этому нежеланному браку.
— Не нахожу ничего ужасного в том, что Мессалина тайком встречается с какими-то мужчинами. Клавдий уже старик и далеко не Адонис. А императрица признана самой прекрасной женщиной в Риме.
Это верно. Валерия Мессалина была изумительно красива. Всё в ней было бесподобно — тонкие черты лица, как у ассирийцев, глаза чёрные, как уголь, чуть-чуть раскосые на восточный манер, волосы, словно вороново крыло, такие вьющиеся, что их невозможно было перевязать лентой, и блестящие, подобно лакированным ширмам, которые привозили из каких-то далёких заморских стран, что по ту сторону Индии.
Если добавить к этому, что ей было всего восемнадцать лет, и двигалась она с изяществом стрекозы, то нетрудно понять, почему возбуждала страсть не только у императора, но и у многих римских аристократов.
— Ну что вы хотите, если мужчина в преклонном возрасте вдруг женится на девочке… — рассуждал между тем Сервилий, неодобрительно качая головой. — Посмотри на меня! Я не намного моложе нашего Цезаря и чувствую себя прекрасно с моей Помпонией. Мы ссоримся целыми днями, но при этом живём, что называется, душа в душу. А кому нужна смазливая обезьянка с постоянными претензиями! — убеждённо заключил он, ласково глядя на свою пышнотелую подругу.
29
Закон Юлия и Папия Поппея, принятый при императоре Августе, — один из первых известных в истории примеров последовательных мер по укреплению семьи и стимулированию рождаемости. Он предусматривал обязательность брака для представителей сенаторского и всаднического сословий, ряд ограничений в гражданских правах для холостяков и бездетных. Только став отцом, супруг мог свободно распоряжаться имуществом семьи.