— Красильня! Ну конечно! Сестра Коринны могла работать в красильне. Хорошо, что напомнил! Ведь красильщики обрабатывают ткани разбавленной мочой и с этой целью собирают по утрам у своих — назовём их так — поставщиков всё, что те накопили за ночь. Они получают из мочи аммониевую соль для закрепления окраски.
— Да, пожалуй, я мог бы начать поиски с красилен, — пробурчал не слишком убеждённый Кастор.
— И не забудь про прачечные! Там тоже используют разведённую мочу, чтобы удалять особо стойкие пятна, — подтвердил довольный сенатор.
— Великолепно! Мне предстоит приятнейшая работа: обследовать общественные уборные, красильни, прачечные и все прочие вонючие места самого грязного квартала империи. Должен сделать тебе комплимент, благородный господин, — ты мастер плодотворно использовать интеллектуальные способности твоих верных слуг! — вздохнул явно задетый за живое грек.
— Ну, ну, Кастор, вот увидишь, это будет интересно. Лучше скажи, нет ли у тебя новостей по поводу минувшей ночи? — спросил Аврелий, укладываясь на массажный стол.
— Я следил за домом Коринны, как ты приказал. — И Кастор посмотрел на хозяина, желая понять, какое впечатление произвели его слова. — Спустя час после твоего отъезда прибежала девочка. Тощее, испуганное существо с мышиной рожицей. Она вошла в дом с другой стороны, где я тоже установил слежку, хотя ты и не давал такого распоряжения, — раб подчеркнул эти слова лёгким, но выразительным покашливанием. — Девчонка вышла оттуда через полчаса и пустилась наутёк.
— Ты последовал за ней? — спросил патриций, не сомневаясь в ответе грека.
— Разумеется. Уверяю тебя, мне пришлось очень нелегко, потому что эта паршивка неслась, словно нильская газель. Так мы пробежали с ней две мили — она впереди, а я за ней, как сумасшедший.
Аврелий усмехнулся: Кастор никогда не упускал случая преувеличить трудности, с какими сталкивался, выполняя его поручения, дабы увеличить вознаграждение.
— Наконец она поднялась на Палатинский холм и постучала в дверь для прислуги в большом домусе.
Тут Кастор замолчал, наслаждаясь эффектом, какой произвели его слова, и ожидая приглашения продолжить рассказ.
— Ну же, Кастор, не тяни! Ты прекрасно знаешь, мне не нужны эти уловки, чтобы сделать твой кошелёк тяжелее!
— Это привычка, господин. Когда приходится всё время обманывать… Но нет, я не хочу тебя мучить, дом был… Угадай, чей? Фурия Руфо.
— Фурия Руфо! — Аврелий рывком сел на массажном столе, так что рука раба-массажиста, которой он нацелился пройтись по спине господина, больно ударила его по голове.
— Самсон, дурак, осторожнее! — вскричал молодой сенатор, поворачиваясь к огромному слуге, с лысого черепа которого градом катил пот, так сильно он испугался, что его накажут за невольную оплошность.
— Фурий Руфо? Ты уверен?
— Ну конечно, господин. Думаешь, я не знаю дом этого неудачника? Его рабы — самые нищие во всём Риме! Этот скупердяй под предлогом, будто соблюдает римские обычаи, не выдаёт им новую тунику, пока старая не превратится в лохмотья! Подозреваю, что он так же обходится и со своими детьми. И все слуги в городе знают, какой он жадный. Когда кто-то хочет припугнуть особенно ленивого раба, который не боится наказаний, стоит лишь сказать ему: «Будешь так продолжать, продам Руфо», тот мигом становится шёлковым! Ты же сам рассказывал мне, как сильно надоели сенаторам его призывы к экономии во всём и филиппики против распутства, процветающего в римском обществе.
— Верно, он и в самом деле похож на нового Катона[32]: только и делает, что обличает в продажности современную молодёжь! Самсон, Зевсом молю, полегче! Ты же не лепёшку замешиваешь!
Аврелий соскочил со стола, жестом отпуская слишком сильного массажиста. И тут же перед ним предстал раб-брадобрей со своими инструментами.
— Ладно, Кастор, ты тоже побреешься. Но в Субуре.
— Да ты с ума сошёл, господин? Хочешь, чтобы я вернулся с изрезанным лицом?
— Но где ещё, как не у хорошего парикмахера, можно собрать самые интересные сведения о нашей бедной Коринне? Кстати, куда делась та алебастровая ваза, которую я доверил тебе вчера вечером?
— Знаешь, господин, что я подумал: несчастной девушке этот подарок ведь больше не нужен. А у меня, надо тебе сказать, есть подруга, редкая красотка, но из-за своего сутенёра не может, как хотела бы, принять меня бесплатно. Даже при том, что очень любит меня, понимаешь… Вот я и подумал…
— Пропала, значит, ваза? — догадался Аврелий, строго посмотрев на слугу.
32
Катон, Марк Порций — древнеримский политик и писатель, известный как борец против пороков и роскоши.