— Ариадна как-то намекала на Кварто Векония?
— Нет, он для неё что бельмо на глазу, как и всякий другой человек мужского пола!
— В таком случае как же тебе удалось так быстро расположить её к себе?
— Просто, мой господин, — широко улыбаясь, ответил вольноотпущенник. — Она поверила, будто я — греческий любовник.
— Гениальная идея, Кастор! — безоговорочно одобрил патриций.
— Твоя новая одежда немало помогла мне в этом. Кто ещё, кроме женоподобного юноши, наденет на себя чёрную тунику с богатым серебряным шитьём? Больше того, патрон, между нами говоря, тебе стоило бы избавиться от этой неприличной туники, которой завидуют все педерасты на побережье. А я, напротив, мог бы использовать её для переодеваний… — посоветовал Кастор, вовсе не собираясь возвращать одежду, которую служанки в таверне «Венера» на самом деле нашли необычайно мужественной.
— Ладно, оставь её себе, — попался на крючок господин, — но сделай так, чтобы Фемиста появилась здесь ещё до вечера!
Публий Аврелий, как обычно, предавался размышлениям, лёжа в ванне, пока рабы-банщики омывали его.
Если, как намекала Ариадна, Кризофор страстно влюбился в Фемисту — а пункт в завещании позволял предположить такое, — то вполне возможно, что, обнаружив молодую ученицу вместе с Флорием, учитель дал выход своему гневу со всеми вытекающими из этого последствиями.
Но зачем было убивать его? Жалкий домишко в переулке не стоил того, чтобы пойти под суд за убийство…
— Осторожнее со скребницей, несчастные! Или вы думаете, будто расчёсываете барана? — сердито прикрикнул Публий Аврелий на рабов.
«Какие неловкие!» — подумал он и вдруг почувствовал, как не хватает ему его римских слуг — массажистки Нефер с её чудесными руками, Филлиды и Иберины, которые как никто умели самым красивым образом уложить складки на его тоге, раба-брадобрея Азеля, истинного ювелира в своём деле, носильщиков-нубийцев, дотошного управляющего Париса…
Разве смог бы он обойтись без них или жить вдали от своего дома, что в двух шагах от форума, этого пупа земли? А его библиотека, его огромные триклинии, просторная спальня, тёплые ванны, кабинет с гермой Эпикура… Так ли необходимо расставаться со всем этим, чтобы обрести мудрость?
В домике Кризофора нет водопровода, подумал сенатор, комнаты небольшие, тёмные, и всё же Фемиста, похоже, очень хорошо себя там чувствует.
Нужно приготовиться встретить её со всей помпой римского магистрата, решил он, выходя из бассейна, и, ещё мокрый, с накинутой на тело простынёй, стал рыться в дорожной сумке.
Вспомнив колкие замечания секретаря, он сразу же отверг все туники с разными блёстками, а выбрал строгий белый синтезис[81] с простым украшением на плечах в виде золотого меандра[82].
Облачившись в этот изысканный наряд, Аврелий посмотрелся в блестящее медное зеркало: тога ниспадает мягкими складками, сандалии зашнурованы как надо, и сверкающий перстень с рубиновой печатью хорошо смотрится на указательном пальце правой руки.
Он придирчиво оглядел свой наряд, заставив умолкнуть тайное подозрение, будто триумф правосудия — не единственная причина для такой тщательной подготовки.
Вскоре слуги ввели Фемисту.
— Твои стражники, что притащили меня сюда, даже не дали времени переодеться, — возмутилась она. — Я — скромная провинциальная девушка и понятия не имею, какие у вас там, в столице, порядки. Может, я должна считать это приглашением?
— Считай это допросом, — холодно ответил Публий Аврелий. — Ты сбила с толку следствие, скрыв от него, что в ночь убийства у тебя в доме находился любовник.
— Флорий мне вовсе не любовник. Клянусь тебе, что…
— Мне не интересно, с кем ты спишь, — резко оборвал её сенатор. — Ты и твой красавец уже по уши увязли в этом деле об убийстве!
— Флорий даже не заходил в дом!
— Как ты можешь утверждать это, ведь дверь была открыта. Если только ты вопреки тому, что сейчас заявила, не спустилась и не встретила его.
— Мы только поговорили через окно, но я не могла сказать тебе об этом, иначе у него были бы неприятности с братом, — пояснила Фемиста.
— Вижу, у тебя немало разных секретов: твоя карьера танцовщицы, отношения с братьями Векониями…
— Моё прошлое тебя не касается, — возразила она. — Что же до Флория… Одно время я полагала, что мы можем пожениться и что лучшей судьбы для меня и быть не может, но теперь я думаю иначе.
81
Synthesis (