Женщина поджала губы, явно смутившись.
— Мне жаль, но я решила не танцевать больше.
— Утратила лёгкость и изящество движений, так, что ли? К счастью, библиотекарям пристало весьма сдержанное поведение.
— Вовсе нет! — с явной досадой возразила девушка.
— Ну, мне-то можешь признаться, Фемиста. Пара лет без практики сказываются, наверное, — ты всё позабыла, да?
— Перестань провоцировать меня, сенатор!
— И всё же, глядя на тебя, не скажешь…
— Я передумала, Публий Аврелий! — неожиданно воскликнула Фемиста.
Высоко вскинув руки и качнув бёдрами, она начала танцевать и расплетать косу.
Приложение
После Пунических войн Рим становится самым могущественным государством Средиземноморья и мало-помалу сметает со своего пути всех соперников, подчиняя их своей власти.
Так рождается огромная многонациональная держава, занимавшая большую часть изведанных к тому времени земель. Однако борьба за мировое господство обернулась внутренними конфликтами, которые, в свою очередь, разрешались кровопролитными столкновениями, где ставкой была абсолютная власть.
Марий против Суллы, Цезарь против Помпея, Октавиан и Марк Антоний против Брута и Кассия: при этом все они были не просто военачальниками, но и политиками, выражавшими взгляды различных слоёв общества на государственное устройство.
Одни — популяры — связаны с новыми, постепенно возвышающимися классами, для других — оптиматов — свято древнее, аристократическое представление о республике.
Мир изменился. Рим из крошечного поселения превращается в столицу огромного государства. Взявшие в конце концов верх популяры стремятся отобрать власть у замкнутого сословия сенаторов-землевладельцев, чтобы отдать её в руки единоличного владыки — принцепса.
Этот процесс, начатый Юлием Цезарем, был прерван кинжалами заговорщиков. Однако их успех тоже оказался очень недолгим: Октавиан и Марк Антоний, сторонники Цезаря, одерживают победу в Филиппах над «тираноубийцами» Брутом и Кассием.
После этого вспыхивает непримиримый конфликт уже между двумя цезарианцами: с одной стороны Октавиан, готовый пойти на компромисс со старой сенатской аристократией, с другой — Марк Антоний и его возлюбленная Клеопатра, царица Египта, мечтающие об империи восточного типа, как у Александра Великого.
Однако мечта их гибнет вместе с триремами разбитого флота в морском сражении у Акции. Отныне Октавиан, принявший имя Август[86], оказывается единственным правителем империи.
Августу помогает жена и советник — хитрая и очень умная женщина Ливия Друзилла, «мать отечества». Именно её сыновья наследуют позднее высшую власть, а не дети Августа, которые умрут один за другим в результате разных подозрительных болезней и несчастий.
Поэтому после смерти принцепса его место занимает Тиберий, сын Ливии от первого брака. Народ не любит его, но обожает его наследника — героического полководца Германика, племянника императора. Германии, однако, умирает во цвете лет — тоже при загадочных обстоятельствах, — и Тиберий, полностью отстранив от власти мать, на долгие годы уединяется на острове Капри, оставив Рим на волю префекта преторианцев[87] Элия Сеяна, выскочки с безграничными амбициями, который жаждет занять место императора.
В конце концов Тиберий казнит его, но вскоре сам падёт от руки убийцы, подосланного Калигулой, сыном покойного полководца Германика.
Калигула между тем быстро обнаруживает свою сущность: неуравновешенный человек, за четыре года своего правления он сумел лишь окончательно обескровить остатки сенатской аристократии и растратить императорскую сокровищницу. И командир преторианской когорты по имени Херея, которому поручено было охранять императора, убил его, когда тот выходил со стадиона…
Народ волнуется, кое-кто призывает снова вернуться к республике. Преторианцы опасаются волнений, нужно провозгласить кого-то императором, но кого, если почти весь род Юлиев-Клавдиев уничтожен?
Рассыпавшись по дворцу, солдаты обнаруживают перепуганного человека, спрятавшегося за шторой в ожидании, когда все успокоятся.
Это Клавдий, дядя Калигулы и младший брат Германика, скромный человек, учёный, хромой заика, которому удалось дожить до средних лет, потому что он ни для кого не представлял опасности в борьбе за власть.