— Qué tal? — спрашивает кто-то из бандерильеро.
— Son grandes, — отвечает один из пикадоров.
— Grandes?
— Muy grandes![6]
Тут добавить нечего. Бандерильеро знают все, что сейчас у пикадора на уме. Если матадор поступится самолюбием и забудет про собственную честь, ему, возможно, удастся прикончить большого быка с такой же легкостью, что и бычка-малолетку. Ведь шейные артерии у них в одном и том же месте, добраться туда шпагой столь же просто. Что касается любого из бандерильеро, для него шанс угодить на рога не увеличивается даже при огромном быке. А вот пикадор в смятении. После того как бык перевалит за определенный возраст и вес, его встреча с лошадью будет означать, что та гарантированно окажется в воздухе и, может статься, рухнет на арену, подминая всадника, или, скажем, пикадор отлетит к баррере, а лошадь на него приземлится; а если он слишком отважно подастся вперед, чтобы посильнее уколоть быка, всем телом налегая на пику-вару, при столкновении пикадор может свалиться с лошади прямо быку под ноги — и будет вынужден там лежать, пока бык целит в него своим рогом, если только матадор не придет на выручку. Если бык и впрямь громадный, пикадор будет сваливаться при каждом ударе по лошади, и он это отлично знает, так что его опасения — «большие быки! очень большие!» — будут посильнее дурных предчувствий любого матадора, если тот, конечно, не трус. У матадора всегда есть возможность что-то сделать, надо только не распускать нервы. Пусть пот катится градом, но даже с самым трудным быком можно совладать. А вот пикадор загнан в угол. Ему остается лишь отказаться от традиционной взятки, которую предлагает лошадиный маклер за согласие взять коня-недомерка, и, напротив, настоять на крепком, сильном экземпляре, чей рост позволит пикадору возвышаться над быком с самого начала, нанести ему один, но хороший удар — а дальше просто уповать на лучшее.