При мысли об этом взгляды обоих гномов слегка затуманились.
— Но нет. Несколько оружейных, несколько сокровищниц и много, много неудач. Мы даже безопасность нашему главному пивовару не можем обеспечить, — сказал он, имея в виду одну из самых последних записей в Книге Обид Карака-Восьми-Вершин. — Полгода, как проклятые крысы умыкнули Йоррика. Я с тех пор не выпил и пинты нормального пива.
— У нас есть сила воли и решимость, ми…
— Ты не читал отчеты, да? — спросил Белегар. — Не видел, о чем докладывают разведчики, не знаешь о показаниях этих новомодных машин Бракки Баракарсона?
— Сейсмодатчиков, милорд?
— Да, их. Странные мощные всплески. Я, честно говоря, думал, что все эти их новинки — ничего не стоящий хлам. Но Бракки больше прав, чем неправ. Там много всего происходит под землей, в самой глубине. Никто никогда не забирался так далеко. Один Грунгни знает, сколько туннелей продолбили там внизу таггораки! Воздушная разведка докладывает, что каждый дюйм перевала Бешеного Пса покрыт ограми, гроби и уруками. Месяцами нет вестей от половины крепостей, нет безопасной дороги отсюда и нет безопасного пути сюда. Бьюсь об заклад, что маленький зеленый крути[2] Скарсник стоит сейчас там, на каком-нибудь уцелевшем балконе в Караг-Зилфине, и смотрит на нас сквозь пургу, так же как мы смотрим на него. Все длится уже слишком долго. Если бы только не этот маленький долбаный…
Король выдал тираду из забористых гномьих ругательств.
— Один враг, — сказал он, подняв палец. — Думаю, что с одним-то я мог бы справиться. Если бы не Скарсник, я бы давным-давно вышвырнул бы отсюда гроби и вычистил бы скавенов с верхних уровней. Верь мне — на мою голову свалился самый подлый маленький зеленый боздок[3], который когда-либо ходил по земле.
Он вздохнул, поджав губы так, чтобы его борода и усы встали дыбом.
— А теперь все стихло. Гребаная тишина. Я скажу тебе, что это за тишина, Нотригар.
— И что же это за тишина, милорд? — спросил Нотригар, потому что Белегар ждал от него вопроса.
— Это начало конца, вот что это такое. Или таггораки так, видимо, считают.
Нотригар оглянулся в поисках помощи. Железоломы, молотобойцы и громовержцы, несшие дозор на стенах крепости, старательно смотрели вдаль. Он поднял руку, хотел что-то сказать, но передумал. Тут, повергнув Нотригара в ужас, король начал всхлипывать. Грудь его заходила ходуном.
— Милорд? — пробормотал Нотригар.
«О Грунгни, — подумал тан, — пожалуйста, не дай ему… заплакать?» Плечи Белегара затряслись, и он отвернулся. Нотригар неуверенно протянул руку к родичу.
Нотригар отпрыгнул, когда Белегар разразился смехом — внезапным и неожиданным, как сход лавины, и столь же ужасным он показался и без того взвинченному Нотригару. Хохот короля разнесся над стенами — такой дикий и воинственный, что им одним можно было бы отбить у врагов весь Вала-Азрилунгол.
— Да-да, вы, зеленые боздоки! Король Белегар смеется над вами, и над вами, зловредные таггораки! Над вами я тоже смеюсь! — проревел он.
Метель пожрала его вопль. Нотригар встревожился, не услышав привычного эха, но Белегар не обратил на это внимания. Король утер с угла глаза слезу, выступившую от смеха, стряхнул ее — и сосульки, размером почти что с палец, с усов.
Он похлопал племянника по плечу. Мрачная улыбка исказила лицо короля.
— Смотри веселей, парень. Меня же хлебом не корми дай ввязаться в безнадежную затею, вот таков я. Мы им покажем, а? Мы сможем продержаться. Мы это всегда и делаем. Просто не высовываемся, пока не подойдет подмога и эта кровавая баня не начнется заново. Им никогда не пробраться через укрепления, которые мы разрабатываем, независимо от того, сколько мохнатых грункати явится к нам, — ловушек хватит на всех, да, парень? Не бойся, я еще не совсем заки[4]. Видишь ли, дружище, чтобы разгромить кого-то, нужно знать, с чем ты борешься, и быть уверенным, что ты верно оцениваешь противника. Как только ты понимаешь, с чем столкнулся, ничего невыполнимого не остается — можешь выкрикивать победные кличи врагу прямо в лицо. Мохнатые, или зеленокожие, или в нашем случае и те и другие — это не важно уже, парень. Здесь Вечное Царство. Мы не можем проиграть.
— Да, милорд.
Остальные расхохотались над шуткой короля — и над Нотригаром, не понявшим ее. Рука Белегара на плече Нотригара вдруг стала тяжелой, как камень. Внезапно Нотригару захотелось пива. Да покрепче.
2
Крути — страдающий от неприятной болезни, распространяемой горными козлами; пастух (оскорбление) (хазалид).
3
Боздок — потерявший рассудок в результате постоянных ударов головой о низкие потолки туннелей, «косоглазый» (хазалид).