Гропиус изо всех сил пытался выглядеть спокойным.
— И чтобы проинформировать об этом, вы решили вызвать меня сюда?
— Конечно же, нет, — резко ответил Инграм, — вы лучше всех знаете тут все помещения и персонал клиники. Вы должны нам помочь найти человека, который понесет ответственность за смерть Шлезингера.
— Вы же не думаете, что убийца до сих пор находится здесь!
— Именно так мы и думаем. Наши аналитики хорошо поработали. Результат такой: убийца — участник этой секты. Он убивает не из ненависти или корысти, а из-за извращенной убежденности. Он убивал In Nomine Domini — во имя Господа, ведь так назывался их корабль, который затонул в Средиземном море. Это и был их центральный штаб.
— Отец Маркус! — тихо пробормотал Гропиус.
Инграм кивнул.
— Вы его знаете! Что это за человек?
— Что значит, знаю, он священник нашей клиники, выполнял свою работу как и любой другой. Монах-капуцин[28] с неизвестным прошлым. Я никогда этим не интересовался. Но благодаря своему положению, он имел доступ во все отделения.
Гропиус очень хорошо помнил, как столкнулся со священником сразу после смерти Шлезингера.
— Где нам найти этого его?
— У него комната в полуподвале.
— Итак, чего же мы ждем? — Инграм подал Гропиусу и своим коллегам знак следовать за ним.
На двери в конце длинного мрачного коридора висела табличка «О. Маркус». Было заперто.
Гропиус позвал отца Маркуса и громко постучал — никто не ответил. Всем своим весом Инграм навалился на дверь. Древесина затрещала, и дверь слетела с петель. Внутри было темно.
Держа оружие наизготове, Инграм осторожно короткими шажками вошел в комнату и включил свет — холодную неоновую трубку на потолке.
В центре комнаты размером где-то три на четыре стояло потертое кресло с высокой спинкой. Вокруг кресла громоздились старый шкаф, узкая койка и списанный допотопный письменный стол. В кресле сидел отец Маркус — казалось, что он спит. Рукав был закатан. На лице и руках были видны крупные темные пятна. В правой руке он сжимал инъекционный шприц.
Инграм многозначительно взглянул на Гропиуса, как будто хотел сказать ему: «Дальше уже ваша работа»!
Гропиус нерешительно подошел к этому одетому в черный костюм человеку и пощупал пульс. Потом приложил указательный и средний пальцы к сонной артерии на шее и покачал головой.
— Он мертв, — сказал он тихо, — это могло произойти еще вчера.
На письменном столе стояла пластиковая бутылочка с надписью: «Хлорфенвинфос».
— Инсектицид, который вкололи в печень Шлезингера.
Инграм кивнул и открыл дверь старого платяного шкафа.
— Невероятно, — пробормотал он. Инграм ожидал, что увидит внутри старую одежду, может быть пару назидательных книжек, но за дверьми этого видавшего виды шкафа был установлен компьютер, оснащенный по последнему слову техники.
— А мы в полиции должны обходиться техникой, которая давно устарела, — пробурчал Инграм и нажал на кнопку «Пуск». Компьютер включился, и через секунду на экране появилось окошко электронной почты программы. На нем мигал флажок, сообщавший о приходе нового сообщения.
Инграм нажал на кнопку «Вывести на экран».
Компьютер запросил пароль.
— IND, — сказал Гропиус, — In Nomine Domini.
Инграм с сомнением посмотрел на него, но потом все-таки набрал на клавиатуре этот код. В следующее мгновение на экране появились следующие строчки:
Орган для пересадки Арно Шлезингеру был отравлен мной с помощью инъекции хлорфенвинфоса. Я признаю свою вину еще в том, что этим же способом мною был убит Томас Бертрам, которому я оказывал духовную поддержку в Праге. Я совершил эти деяния не из кровожадности, а из искренней убежденности, что человек не может игнорировать волю Господа и искусственно продлевать себе жизнь. Я сделал это In Nomine Domini.
— Профессор, скажите, а откуда вам, собственно, известен этот код? — спросил Инграм, не отрывая взгляда от экрана.
— Вы поверите мне, если я скажу, что это было по Божьему наитию?
Вместо эпилога
Через несколько дней специальную комиссию по делу Шлезингера расформировали. Прокурор прекратил следствие против Грегора Гропиуса. Доктору Фихте было предъявлено обвинение в том, что он являлся членом преступной организации. Вероник Гропиус согласилась на развод без предъявления каких-либо требований. Фелиция Шлезингер и доктор Раутманн до сих пор никак не могут решиться узаконить свои отношения в браке. Раутманн живет и работает в Берлине, как и прежде. Фелиция открыла бюро в Нью-Йорке, где имеет большой успех как торговый агент по продаже произведений искусства.
28
Католический орден капуцинов, целью создания которого являлась борьба с католической реформацией. —