Когда Гропиус добрел до четвертого этажа и нажал кнопку звонка, за дверью, пережившей как минимум Первую мировую войну с узкой щелкой на уровне глаз, послышалась мелодия «К Элизе»: две трети всех звонков в Германии встречают приходящих в дом именно этой мелодией, но едва ли кто-то знает ее название.
Левезов ждал Гропиуса. Его маленькая квартирка состояла из двух смежных комнат с кривыми стенами и двумя мансардными окошками, выходящими на задний двор, и была вся заставлена необычными предметами мебели, которые обычно продаются на блошиных рынках. Гропиус сел в предложенное ему кресло, спинка которого с лихвой могла бы скрыть вставшего за нее высокого человека, и сразу приступил к делу:
— Как я уже говорил вам по телефону, я хочу принять ваше предложение работать на меня.
— Я очень рад, профессор! — Левезов слегка поклонился. Несмотря на обеденное время, он встречал своего посетителя в шелковом красном шлафроке[13] и подходящем к нему по цвету кашне в голубоватый горошек.
— Если я смогу вам чем-то помочь, вот прайс-лист на мои услуги.
Гропиус не обратил внимания на листок, сложил его посередине и убрал в карман пиджака. Из внутреннего кармана он достал другой листок и протянул его Левезову через столик на высоких ножках.
— Это список ожидания, здесь почти триста человек, которые ждут донорского органа для трансплантации. Я прошу вас обращаться с этой информацией в высшей степени конфиденциально. Я прекрасно понимаю, что мы уже затеваем что-то выходящее за рамки законности. Но это, возможно, единственный шанс прикрыть лавочку незаконной торговли органами.
Заломив руки, с наигранными интонациями плохого актера Левезов произнес:
— Вы можете абсолютно положиться на мое чувство такта, профессор. Вы останетесь довольны. Что нужно делать?
— Признаю, это будет не так уж просто. Вообще-то речь идет о том, чтобы отфильтровать из этого списка тех людей, которым по карману отвалить за новую печень полмиллиона. Я подозреваю, что их не так уж много. Но ваше задание будет состоять еще и в том, чтобы узнать, кто из них был недавно прооперирован, а главное — где.
Левезов закрыл лицо руками, как будто хотел спрятаться от профессора. А затем многозначительно заметил:
— Это действительно непростое задание. Сколько времени вы мне даете?
Гропиус пожал плечами:
— Мне в первую очередь нужны доказательства, что щупальца мафии простираются и до нашей клиники. Для этого будет достаточно и одного пациента, который сделает признание: «Да, я купил орган, который мне пришили там-то и там-то».
— Я понимаю. Только… — При этом Левезов многозначительно потер указательный и большой палец правой руки друг об друга и сделал большие глаза. Он относился к тому сорту людей, которые при слове «деньги» теряют всякое достоинство.
— Да, естественно! — Гропиус вынул конверт и передал его Левезову с некоторым презрением.
— Очень вам признателен, — раболепно прошептал тот, — очень признателен!
Пренебрежение Гропиуса не осталось для него незамеченным, но жизнь — это, увы, не леденец, и она научила Левезова игнорировать такие скрытые удары.
— Вы справитесь, — сказал Гропиус, хотя для него это было скорее желанием, чем уверенностью. Эти слова прозвучали почти как заклинание. Уходя, он бросил:
— Имя Вернера Бека вы можете вычеркнуть из списка! Этот случай уже прояснен. — Грегор уточнил: — Мною прояснен.
Когда Гропиус вышел на улицу, светило яркое солнце. Он припарковал джип на противоположной стороне улицы, у цветочного ларька. В сторону Курфюрстен-платц прогремел трамвай и оставил после себя облако пыли. В резонансе с трамваем завибрировала земля. «Неприятная улица», — подумал Гропиус, во всяком случае она уж никак не соответствует тому громкому имени, которое носит. Он переходил улицу, когда боковым зрением заметил, как на него с неимоверной скоростью мчится темный лимузин. Он отпрыгнул в сторону, пытаясь уклониться от взбесившегося автомобиля, но маневр удался ему лишь наполовину. Переднее крыло лимузина все-таки задело его по бедру и отбросило к припаркованной машине. На какое-то мгновение Гропиус потерял сознание.
Когда он очнулся и попытался встать, ноги его не слушались, колени дрожали, он схватился за боковое зеркало своей машины, пытаясь осторожно двигать всеми конечностями, проверяя, целы ли они. Он огляделся в поисках лимузина, но его уже не было. На улице автомобили сновали туда-сюда, как будто ничего и не произошло.
Гропиус без сил упал в кресло джипа и положил голову на руль. Дышать было тяжело, ему казалось, что он никак не может вдохнуть достаточно воздуха. Мысли путались в голове, но одно он знал точно: это не случайность.