во время бегства какой-то персидский воин настиг его и хотел было уже заколоть... объявил ему по-персидски, что он — Гистией из Милета[433].
Этот пример никоим образом не доказывает, как иногда утверждается[434], что Гистией был двуязычен. В самом деле, нет ничего сложного в том, чтобы произнести на другом языке свое имя, даже сопроводив его фразой или подобием фразы...
Что же касается действительно двуязычных персонажей, они очень редки: Фемистокл, бежавший к царю царей, по собственной инициативе выучил язык за год и мог общаться с царем без переводчика[435]. Этот случай, упомянутый многими античными авторами, исключителен. Поздний писатель Афиней сообщает, что и Алкивиад, как Фемистокл, выучил персидский, но его изучение другого языка представлено как отрицательный пример, поскольку имело целью добиться благосклонности Фарнабаза[436]. У эллинов в целом, похоже, не было вкуса к изучению других языков, и нет никаких следов того, что их образование предусматривало такую дисциплину.
После завоеваний Александра и установления эллинистических монархий преобразилась и лингвистическая ситуация: проблема языка, по крайней мере в одной из частей обитаемого мира, больше не возникала. Греческий стал языком не только канцелярий и управления, но и множества городов, особенно новых, вроде Александрии или Пергама. Распространившийся таким образом слегка упрощенный язык представляет собой смесь аттического и ионийского, и его обыкновенно называют «койне», буквально «общий [язык]». С этим наречием по всему Востоку, от бывшей Персидской державы до окраин Азии, распространились греческие культура и образ жизни.
Книги со всего мира переведенные на греческий: Александрийская библиотека
Рождение библиотеки
В книге о коммуникации в Греции нельзя обойти молчанием Александрийский мусейон и библиотеку, чье создание стало первой попыткой собрать важнейшие письменные тексты из всех стран, во многом благодаря чему до нас дошли древние тексты.
Именно в Александрии, в царствование Птолемея I Сотера (322—283 гг. до н.э.), македонца, соратника Александра, родилась крупнейшая античная библиотека. Его сын, Птолемей Филадельф, продолжил дело отца, обогатив первоначальное собрание. Властитель Египта прежде создал мусейон, центр литературных и научных изысканий, сотрудники которого находились на государственном обеспечении, не испытывая никаких материальных забот. Вскоре к мусейону присоединили библиотеку, развивавшуюся, согласно традиции, в соответствии с советами Деметрия Фалерского, ученика Аристотеля и Феофраста.
Целью Птолемея I, основателя Александрийской библиотеки, было собрать книги всех народов мира. Он написал всем земным властителям письмо, в котором просил присылать ему произведения всякого рода авторов, «поэтов и прозаиков, риторов и софистов, врачей и прорицателей, историков и всех прочих»[437].
На комплектование собрания были направлены колоссальные средства, как людские, так и денежные. Прежде всего необходимо было раздобыть тексты, и можно себе представить, что во все концы было отправлено множество гонцов для доставки книг в Александрию. Иногда, чтобы заполучить отсутствовавшие в библиотеке произведения, приходилось расставаться с крупными суммами, о чем свидетельствует текст, повествующий о приобретении пьес афинских трагиков. Афиняне согласились предоставить для копирования свой единственный экземпляр, критический текст которого был утвержден Ликургом, только под залог в пять талантов, что составляло гигантскую сумму.
Чтобы облегчить комплектование, случайно попавшие в Александрию книги конфисковывались: если верить Галену, автору II в. н.э., все корабли, бросавшие якорь в порту этого города, должны были сдать все перевозимые тексты. Их копировали, после чего копии отдавались владельцам, а оригиналы поступали в библиотеку.
Итак, после поступления текстов их было необходимо скопировать, поскольку произведение часто существовало в одном экземпляре. Опять-таки количество книг заставляет предполагать наличие внушительного штата переписчиков, пусть и исключительно для работы с книгами, которые привозили останавливавшиеся в Александрии суда.
Но библиотека мусейона была не просто огромным собранием книг, но и местом, где начался перевод текстов со всего мира. В самом деле, Птолемей решил перевести на греческий книги всех народов. Можно представить, какие средства потребовались для подобного предприятия: во всех странах были отобраны ученые, в дополнение к прекрасному знанию родного языка великолепно владевшие греческим.
437
Эпифан, De mensuris et ponderibus (Migne, Patrologia Graeca, XLIII. P. 252). Цит. no: Canfora L. La véritable histoire de la bibliothèque d'Alexandrie. P. 29.