Спустя какое-то время — не знаю, минуты прошли или часы — я снова вернулся в мир людей, но не одним из них. Весь измазанный в грязи, я брел тяжкой поступью по Дорсет-стрит,[298] и даже обитатели этого Богом проклятого квартала расступались передо мной, увидев дикое выражение моих глаз. И голос все нашептывал, нашептывал мне, пока я шел на запад.
Наконец я поднялся по темной лестнице в свои комнаты, глубоко подавленный и промерзший до костей. Скинув мокрую, грязную одежду, я вымылся и надел все чистое. Потом я лежал на кровати, тяжело дыша, и смотрел в световое окошко на одинокую звезду, слабо мерцавшую, словно хрупкая надежда, в бледной безбрежности утра.
В следующей попытке убить Феба Даунта я не потерплю неудачи. Внутренний голос подсказал, как мне проверить свою решимость стать убийцей. Другой человек должен умереть, прежде чем я снова встречусь с врагом; только тогда я буду знать, что у меня хватит воли исполнить задуманное. «Умение приходит с опытом», — снова и снова шептал я. Божество справедливого возмездия требует двух жертв, дабы малое деяние стало залогом успеха деяния великого.
23 октября 1854 г., понедельник[299]
Я проснулся, дрожа всем телом, и около часа лежал, слушая шум ветра и воображая, будто снова нахожусь в своей кровати в Сэндчерче. На стене — тени непонятного происхождения. Женщина с [клыками?]. Король с огромной кривой саблей. Ужасная когтистая рука ползет по стеганому покрывалу.
Я прикладываюсь к бутылке с настойкой Далби. Уже третий раз за ночь.
В десять часов в дверь постучала миссис Грейнджер. Я снова отослал ее прочь, сославшись на нездоровье.
Сегодня я останусь дома.
24 октября 1854 г., вторник
Бутылка с настойкой Далби пуста. Пытаясь вытрясти из нее несколько последних капель в бокал, я разрыдался.
Это произойдет сегодня вечером.
Я дошел до реки и перешел Саутворкский мост, чтобы пообедать в Боро. В гостинице «Кэтринс-Вил» было темно и людно, никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Я заказал два [бифштекса?] и стал наблюдать за официантом, выполняющим заказ. Нож, которым он пользовался, был тусклый и зазубренный, но резал красное мясо с легкостью. Такой отлично подойдет. Гораздо лучше, чем пистолет.
Потом — к месье [Корбин[300]] на Хай-Холборн. «Постоянная головная боль, сэр? Нет ничего хуже. Мы рекомендуем препарат [Годфри]. Вы предпочитаете Далби? Конечно, сэр».
Куранты церкви Темпл отбивают пять. Надеваю пальто. Кладу нож в карман. Натягиваю перчатки — новая пара, не запачкать бы.
Я вышел на улицу. Холодный ветреный вечер, начинал сгущаться туман.
Собор Святого Павла вздымался темной громадой во мраке. [Светового фонаря] не было видно, как и Золотой галереи, где мы с моей милой девочкой стояли вечность назад.
На восток по Чипсайду до Корнхилла, церковные колокола в Сити отбивают шесть. Я пробродил по улицам уже час. Он? Или он? Парень, что околачивается у церкви Сент-Мэри-ле-Боу? Или пожилой господин, выходящий из ресторанчика Неда на Финч-лейн? Я пребывал в замешательстве. Так много черных пальто, так много черных цилиндров. Так много жизней. Как же мне выбрать?
Наконец я оказался на Треднидл-стрит, прямо напротив Банка Англии.
Потом я увидел его, и сердце забилось учащенно. Он был одет так же, как остальные, но чем-то выделялся из толпы. Он стоял, озираясь по сторонам. Перейдет ли он через улицу? Возможно, он собирается сесть в подъезжающий омнибус. Но потом он натянул перчатки и быстро зашагал в сторону Полтри.
Я ни на секунду не упускал его из виду, пока мы двигались на запад: назад по Чипсайду, снова мимо собора Святого Павла, по Лудгейт-хилл до Флит-стрит и Темпл-Бар. Потом он повернул на север, прошел по Уич-стрит до Мейден-лейн, где перекусил и с полчаса читал газету в кофейном доме. В самом начале восьмого он вышел, несколько мгновений стоял на тротуаре в [клубящемся] тумане, поправляя шарф, а затем продолжил путь.
Мы прошли по улице чуть дальше, потом он свернул в узкий переулок, который я не замечал никогда раньше. Остановившись у входа в него, я окинул взглядом высокие глухие стены, густые тени и посмотрел на одинокую фигуру моей жертвы, шагавшую к короткой каменной лестнице, что спускалась к Стрэнду. Шипящий газовый фонарь над верхней ступенькой отбрасывал тусклый луч грязно-желтого света в туманной мгле. Что за место такое? Я поднял глаза на адресную табличку.
298
[Улица в районе Смитфилдс, пользовавшаяся дурной славой из-за высокого уровня преступности и нищеты.
299
[Нижеследующие фрагменты написаны на листках нелинованной бумаги и вклеены в рукопись. Почерк местами неразборчивый, предположительные варианты не поддающихся прочтению слов заключены в квадратные скобки.
300
[Корбин, Бомон, Стейси и Мессер, известные фармацевты и аптекари, державшие лавку по адресу Хай-Холборн, 300.