Домашнее насилие многолико: от него страдают и дети, и старики, и инвалиды, оно случается и в официальном браке, и в гражданском, и в однополых отношениях… Почему же на протяжении всей книги я, как правило, употребляю слово «мужчина», когда речь идёт об абьюзере, а слово «женщина» – когда речь идёт о пострадавшей стороне? Насколько это корректно?
После выхода книги «Немые слёзы» мне задавали вопрос о том, часто ли приходится сталкиваться в моей практике с мужчинами, страдающими от своих партнёрш. Не сразу удалось узнать, что существует достаточно мощное течение в современной российской общественной мысли, которое утверждает, что мужчины становятся жертвами домашнего насилия так же часто, как и женщины. И тут мне становится очень интересно: где скрываются все эти несчастные мужчины? Нам говорят, что они никому не признаются, что с ними происходит, потому что очень стыдятся. Но ведь и женщины, находящиеся в ситуации домашнего насилия, стыдятся того, что с ними делают мужья, и до последнего терпят, лишь бы сохранить красивую картинку любящей семьи. Нам говорят, что женщины распускают руки даже чаще, чем мужчины – но каким-то непостижимым образом это остаётся скрыто и от соседей, и от друзей и сотрудников мужей и жён, и от врачей, оказывающих помощь пострадавшим от побоев. Почему те, кто занимается статистикой правонарушений, этого не видят? А видят они то, что жертвами рукоприкладства в семье в подавляющем большинстве – до 75 % случаев – становятся женщины. Но когда речь идёт о супружеском насилии, их доля достигает 91 %1. Основываясь на статистике и на собственном опыте, я позволю себе употреблять слова именно так, как употребляю.
В моей практике неоднократно встречались мужчины, претерпевшие психологическое насилие от своих матерей, но от партнёрш – ни разу. Однако если они захотят ко мне обратиться, я буду рада им помочь. В центре «Сёстры», с которым я сотрудничаю с 2015 г., оказывают помощь пережившим сексуализированное насилие – всем, без различия пола, возраста, национальности, религиозной и идеологической принадлежности. Насилие нельзя спровоцировать. Насилие – это не то, что должен испытывать человек. Насилие – плохая штука, с которой нужно бороться, в том числе на уровне пересмотра прежних представлений и развеивания мифов.
Все истории и диалоги в книге созданы автором на основе ситуаций, типичных для домашнего насилия, совпадения с реальными людьми случайны.
Первое знакомство
Удивительные всё-таки бывают случаи в жизни! На этот тренинг личностного роста Юля шла как раз для того, чтобы избавиться от стеснительности, которая очень ей мешала при отношениях с мужчинами… Точнее, отношений-то никаких не было – из-за стеснительности. Была влюблённость в старших классах школы, был лёгкий студенческий роман на втором курсе – вот и всё… А ведь студенческие годы кончились. И хотя брюзжание матери по поводу «тикающих часиков», «старородящих» и прочего Юля гордо игнорировала, но всё чаще задумывалась о личной жизни. Ведь это для неё важно! А на тренинге обещали за три дня научить входить в контакт с абсолютно любым человеком…
И надо же так случиться, чтобы человека, с которым захотелось познакомиться и пообщаться, Юля нашла именно там! Сам тренинг ввёл её в состояние ещё большей застенчивости, чем обычно: задание, которое там дали (выйти на улицу и приставать к прохожим с рекламой мороженого), она выполнила хуже некуда, потому что чувствовала себя серой мышью, которой хотелось забиться в норку. Зато Артём – как же свободно он себя вёл! Даже рекламок раздал больше, чем все остальные. А когда ведущий тренинга пошутил насчёт его активности, Артём ответил ему очень жёстко. Да что там жёстко, он его целую минуту отчитывал, сжимая кулаки, словно вот-вот побьёт! Кажется, все участники тренинга порадовались посрамлению наглого ведущего. А Юля рассматривала Артёма, точно картину или классическую статую: нечто красивое, интересное, но далёкое.