Мне нужно выпить кофе. Я захожу в бар и устраиваюсь за стойкой. Прежде чем обслужить, бариста окидывает меня любопытным взглядом. Должно быть, у меня не самый цветущий вид. Если бы Звева знала, как я провел ночь, то я бы получил от нее очередной нагоняй. Но на самом деле на этот раз я не виноват, на этот раз я лишь сделал то, что на моем месте сделал бы кто угодно: попытался спасти жизнь юного невинного существа.
От карабинеров я узнал, что они задержали мужа, шатавшегося по улицам в невменяемом состоянии. Странное дело, мне не удается испытывать по отношению к нему злости – смерть Эммы лишила меня всех эмоций, так что мне кажется, что даже плакать у меня не получится.
Едва я увидел врача, идущего мне навстречу, как я тут же все понял: его лицо не предвещало ничего хорошего. Однако я все равно надеялся, что есть еще малюсенькая возможность, что Эмма в коме, но может быть потом сможет проснуться, что она может остаться полностью парализованной, но живой. Когда ты оказываешься лицом к лицу со смертью, ты понимаешь, что все те вещи, которые обычно говорят, типа «я бы предпочел умереть, лишь бы не провести остаток жизни в инвалидной коляске» – что все это полная чушь. Когда наступает момент выбора, люди готовы отдать что угодно, лишь бы остаться в живых. Только вот Эмме было больше нечего отдавать, и она ушла, проборовшись целую ночь и забрав с собой малыша, хранимого ею в чреве.
Врач сказал мне, что у нее было кровотечение в голове и еще одно – в брюшной полости, и вдобавок переломы руки, таза и лицевых костей. Как будто по ней проехался трактор. Какая же ненависть нужна, чтобы устроить подобную расправу? Как возможно, чтобы такой человек жил, по общему представлению, нормальной жизнью? И чтобы никто ни разу ничего не заметил? В то же время мало догадываться: нужно действовать. Только вот чтобы действовать, требуется обладать чем-то, что есть не у всех: храбростью. Вот поэтому-то я всегда так мало делал для других, да и для себя самого: ведь чтобы изменить жизнь – будь то собственную или дорогого тебе человека, надо иметь при себе немалый запас мужества. Вот в чем суть.
Руки у меня дрожат сильнее обычного, и даже просто поднести чашку к губам представляется мне подвигом. Бариста смотрит на меня с состраданием. Если бы это был какой-то обычный день, я бы ответил ему подобающим образом – жалость других людей приводит меня в ярость. Но сегодня не обычный день. Хотя если посмотреть вокруг, то он кажется именно таким. Жизнь движется вперед, не заботясь о потерях, оставленных ею по пути.
Я должен был заявить на этого ублюдка в полицию и по-настоящему спасти Эмму вместо того, чтобы тратить время на письма – столь же дурацкие, сколь бесполезные. Но она не хотела, чтобы я вмешивался, считала, что сможет справиться со всем сама, стеснялась своего положения. Кто знает, как все это представлялось у нее в голове, и почему женщины, которых бьют их мужья, испытывают стыд за себя и за мужа. Есть какое-то нелепое извращение в том, что какая-то часть Эммы желала защитить своего палача от суда других людей.
У меня кружится голова, и мне нужно пойти поспать. Но сначала я прошу завернуть мне две последние оставшиеся на витрине сфольятеллы[26]: Марино их тоже обожает. После этого я торможу такси и впервые еду в полном молчании до самого дома. Дверь Эммы опечатана лентой, и лестничная площадка теперь выглядит неузнаваемой, даже моя собственная квартира кажется мне чужой. Или, может быть, это я смотрю на нее другими глазами. И даже Вельзевул куда-то исчез – наверное, он чувствует, что здесь случилось что-то очень плохое. Вот он-то уж точно совершенное воплощение эгоизма – не то что я, который каждый день старается внушить себе, что пусть даже весь мир рушится вокруг меня, я буду спокойно идти своей дорогой. Ну что ж, мир сегодня и в самом деле рухнул, и мне не кажется, что я пошел своей дорогой, даже не обернувшись.
Оставив пакет со сладостями на кухне на столе, я падаю на диван. Рядом со мной лежит плед, которым укрывалась Эмма. Я отвожу взгляд и рассматриваю картину Лео Перотти. Здорово быть персонажем из комиксов – образцом для подражания, кем-то, кто заранее знает, что он должен делать и как он должен это делать. Супермен знает, что он всю жизнь проведет, борясь со злом. В этом есть какой-то смысл: во всяком случае, он не будет терять времени на поиски собственного пути. Наверное, сейчас мне все-таки стоит лечь в постель: мне не удается проронить ни одной слезы, а вместо этого в голову лезут нелепые мысли – как, например, желание заснуть и проснуться через три месяца. Люди перед препятствием обычно разбегаются и прыгают, я же поступаю хитрее и обхожу его сбоку. В общем, я не знаю, как мне со всем этим справиться. Я думал, что видел уже все, но оказалось, что это не так.
26
Сфольятелла – знаменитая неаполитанская выпечка, своего рода пирожок в форме раковины со сладкой начинкой, из слоеного или песочного теста (