– О, Иисус, Мария, Иосиф… где ты это взяла? – воскликнул мой сосед по дивану, и несколько родителей оглянулись и неодобрительно на него посмотрели.
Я решил посмотреть, в чем проблема, и, увидев у него в руках нечто под названием «Большой сборник рассказов о лесбиянках и лошадях», начал с отвалившейся от ужаса челюстью озираться по сторонам, проверяя, не заметил ли кто-нибудь, что в детском отделе библиотеки оказалось порно.
– Детка, выбери какую-нибудь другую книжку, – спокойно сказал он, пряча книгу за спину.
– Но я хочу про лошадок, – начала канючить она.
– Это взрослая книжка. Ты еще слишком маленькая, чтобы читать ее.
Финли закатила глаза и, фыркнув, вручила ему вторую принесенную с собой книгу – «Едоки какашек».[40]
На сей раз глаза закатил ее папа.
– «Едоки какашек»? Опять? Финли, серьезно, найди уже себе другое увлечение.
Отобрав у дочери и вторую книжку, он объяснил мне:
– У нее зацикленность на какашках. Когда она была совсем маленькой, то с помощью пальца рисовала на стенах какашками из подгузника.
Пока он, негромко посмеиваясь, предавался воспоминаниям, мне пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы не блевануть. Я уставился на руки девочки, практически не сомневаясь, что увижу на них дерьмо.
– Иногда, когда мы гуляли в парке, она могла подбежать и сказать, что приготовила мне подарок. А потом протягивала ладошку, и на ней лежала кошачья какашка из песочницы. Ах… вот были времена… – качая головой, протянул он.
Иногда? То есть, такое случалось не один, а несколько раз? Рисование какашками? Какашка в подарок? Разве дети не должны с самого рождения понимать, что прикасаться к какашкам нельзя? Знает ли Гэвин, что существует такое правило и что нарушать его строго запрещено?
Я нашел его взглядом. Он рылся в коробке с книжками, которую кто-то поставил возле читательского кружка. Вдруг он найдет там какашку и принесет ее мне? Вдруг он попытается разрисовать ею меня? Я заору. А в библиотеках орать не разрешается. Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ???
– Ладно, чувак. Удачи тебе со всеми этими отцовскими делами, – попрощался со мной отец Финли и, поднявшись, ушел.
Я сидел, замерев, на диванчике и пытался остановить надвигающуюся паническую атаку. Мне был необходим бумажный пакет, чтобы подышать в него. Какого хрена я не захватил с собой бумажный пакет? О боже. Руки в какашках. РУКИ В КАКАШКАХ!
– Картер! Эй, Картер! – крикнул Гэвин и, окруженный шиканьем взрослых, побежал мне навстречу.
Я молил небеса о том, чтобы на его руках не оказалось дерьма. Как мне потом объяснить Клэр, что я вел нашего сына из библиотеки до самого дома пешком, потому что не хотел, чтобы в салоне моей машины появились коричневые отпечатки его ладошек? Весь съежившись, я смотрел, как Гэвин несется ко мне, и морально готовился получить в лицо тортом или снежком из какашек. Он бежал так быстро, что не успел притормозить и с громким «ой» врезался мне в коленки.
О черт, пожалуйста, только бы на мои ноги не попало дерьмо.
Он вскарабкался ко мне на колени, стараясь не выронить то, что прятал у себя за спиной. Ну конечно. С пригоршней дерьма лишняя осторожность не помешает.
Я зажмурился так крепко, что заболела голова. О, боже. Сейчас начнется. Сейчас он заставит меня притвориться, что я откусываю какашку, как делают дети, когда играют с печеньем из пластилина. И выражение «как дерьма наелся» приобретет для меня самое что ни на есть буквальное значение.
– Картер, я тебе кое-что принес, – взбудоражено сообщил он. – Угадай, в какой руке?
Боже, умоляю, не заставляй меня выбирать. Это ведь обязательно будет рука с какашкой.
В ответ на мое молчание Гэвин нетерпеливо заерзал.
– Картер, ну давай, открывай глаза. Что ты как нюня.
Я нервно сглотнул, перебирая способы, с помощью которых можно продезинфицировать кожу после какашек. Интересно, а отбеливатель жжется? Наверняка – если сначала снять верхний слой кожи наждачкой. Я медленно приоткрыл один глаз.
– Давай, выбери руку и посмотри, что я тебе принес, – потребовал он.
– Ух ты-ы, выберу-ка я, наверное, эту, – вяло откликнулся я, тронув его правую руку.
Прощай, чистая необкаканная рубашка. Я буду вспоминать о тебе с нежностью.
Гэвин запрыгал у меня на коленях и выпростал из-за спины руку.
– Ты выбрал правильную! Держи! – с энтузиазмом воскликнул он.
Я нервно опустил глаза вниз и испустил шумный вздох облегчения.
В руке у него была книга. Просто книга. Чудесная, новенькая – не испачканная какашками и не слепленная из них – библиотечная книга под названием «Давайте будем счастливыми!». Я взял ее из его детской ручонки и поднял вверх, чтобы рассмотреть обложку, на которой были изображены резвящиеся в поле щенки.