Хорхе Луис Борхес
Адольфо Биой Касарес
Собрание коротких и необычайных историй
(Перевод с испанского А.Миролюбовой, кроме случаев, отмеченных звездочкой)
Предуведомление
Среди многих удовольствий, доставляемых литературой, есть удовольствие от повествования. В этой книге читателю предлагаются некоторые образцы жанра, относящиеся к событиям как воображаемым, так и бывшим на самом деле. Преследуя нашу цель, мы обратились к текстам, созданным разными народами и в разные эпохи, не обходя вниманием древние и обильные восточные источники. Шутка, притча и рассказ находят здесь приют, если только они короткие.
В этих отрывках, смеем думать, заключена самая сущность повествования; остальное — эпизоды, служащие иллюстрацией, психологический анализ, удачные или неуместные словесные украшения. И мы, читатель, надеемся, что эти страницы развлекут тебя, как они развлекли и нас.
Приговор
Той ночью, в час мыши, императору приснилось, будто он вышел из дворца и принялся в темноте бродить по саду, поддеревьями в цвету. Кто-то бросился к его ногам, моля о защите. Император склонил свой слух; проситель заявил, что он — дракон и звезды открыли ему, что на следующий день, до наступления ночи, Вэй Чжен, императорский министр, отрубит ему голову. И во сне император поклялся его спасти.
Проснувшись, император спросил о Вэй Чжене. Ему сказали, что министра нет во дворце; император велел отыскать его и весь день занимал всякими делами, дабы тот не убил дракона, а ближе к вечеру предложил сыграть в шашки. Партия все не кончалась, и усталый министр заснул.
Вдруг земля содрогнулась от грома. Чуть позже вбежали два воина с огромной окровавленной головой дракона. Бросив ее к ногам императора, воины закричали:
— Это упало с небес.
Вэй Чжен проснулся, растерянно посмотрел на голову и проговорил:
— Как странно, ведь мне приснилось, будто я убил точно такого дракона.
Неведомый избавитель
Известно, что все людоеды живут на Цейлоне и все их жизни заключены в одном-единственном плоде лимона. Слепец срезает плод лимона своим ножиком, и все людоеды гибнут.
Истребление людоедов
Может быть, жизнь племени людоедов заключается в двух пчелах. И тайну эту выдал один людоед пленной принцессе: та притворилась, будто боится, что друг ее не бессмертен. «Мы, людоеды, не умираем, — успокоил он принцессу. — Мы не бессмертны, но тайну нашей смерти не угадает ни один человек. Я открою ее тебе, чтобы ты не томилась зря. Взгляни на этот пруд: в самой его середине, на большой глубине, стоит хрустальный столб, а на его вершине, скрытой под водою, сидят две пчелы. Если какой-нибудь человек сможет погрузиться в воду, вынырнуть вместе с пчелами и выпустить их на волю, все мы, людоеды, умрем. Но кто разгадает такую тайну?
Не печалься: можешь считать меня бессмертным».
Принцесса открыла тайну герою. Тот выпустил пчел, и все людоеды умерли, каждый в своем дворце.
История Цецилии[1]
От Л. Флакка, фламина[2] Марса, я слышал о следующем случае. Цецилия, дочь Метелла, хотела выдать замуж дочь своей сестры. Как это было обычаем с древних времен, она отправилась вместе с племянницей в какое-то небольшое святилище, чтобы получить там знамение (omen). В храме Цецилия присела на скамью, а девушка осталась стоять. Так как долгое время не было слышно никакого голоса, уставшая девушка попросила разрешения у тетки ненадолго присесть на то же сиденье. И Цецилия ей сказала: «Охотно, моя девочка, уступаю тебе мое место». И это оказалось предзнаменованием, которое сбылось. Ибо сама Цецилия в скором времени умерла, а племянница ее вышла замуж за того, кто был мужем ее тетки.
Встреча
Чжень-нян была дочерью господина Чан И, чиновника из Хунани, и был у нее двоюродный брат Ван Чжу, юноша умный и видный собою. Они выросли вместе, и поскольку господин Чан И очень любил юношу, то и сказал однажды, что охотно принял бы его как зятя. Оба слышали обещание, Чжень-нян была единственной дочерью, юноша и девушка никогда не расставались, и любовь росла день ото дня. Они уже не были детьми и стали жить вместе, как муж с женою. Один только отец, к несчастью, не заметил этого. Некий молодой чиновник попросил у него руки дочери, и отец, пренебрегая прежним обещанием или забыв о нем, дал согласие. Чжень-нян, разрываясь между любовью и дочерним долгом, едва не умерла от горя, а юноша в отчаянии решил уехать из города, дабы не видеть свою невесту женой другого. Придумав какой-то предлог, он сообщил дяде, что должен отправиться в столицу. Отговорить его дядя не смог, поэтому щедро одарил его, дал денег на дорогу и устроил прощальный банкет. Ван Чжу во время пиршества сидел угрюмый и задумчивый, говоря себе, что лучше уехать, чем упорствовать в безнадежной любви.
2