Клятва заточенного[17]
Знай, о рыбак, — сказал ифрит, — что я один из джиннов-вероотступников и мы ослушались Сулеймана, сына Дауда, — мир с ними обоими! — я и Сахр, джинн. И Сулейман прислал своего везиря, Асафа ибн Барахию, и он привел меня к Сулейману насильно, в унижении, против моей воли. Он поставил меня перед Сулейманом, и Сулейман, увидев меня, призвал против меня на помощь Аллаха и предложил мне принять истинную веру и войти под его власть, но я отказался. И тогда он велел принести этот кувшин, и заточил меня в нем, и запечатал кувшин свинцом, оттиснув на нем величайшее из имен Аллаха, а потом он отдал приказ джиннам, и они понесли меня и бросили посреди моря. И я провел в море сто лет и сказал в своем сердце: всякого, кто освободит меня, я обогащу навеки. Но прошло еще сто лет, и никто меня не освободил. И прошла другая сотня, и я сказал: всякому, кто освободит меня, я открою сокровища земли. Но никто не освободил меня. И надо мною прошло еще четыреста лет, и я сказал: всякому, кто освободит меня, я исполню три желания. Но никто не освободил меня, и тогда я разгневался сильным гневом и сказал в душе своей: всякого, кто освободит меня сейчас, я убью и предложу ему выбрать, какой смертью умереть! И вот ты освободил меня, и я тебе предлагаю выбрать, какой смертью ты хочешь умереть».
Nosce te ipsum[18]
Махди[19] со своими ордами осаждал Хартум, а защищал этот город генерал Гордон.[20] Иные из врагов проникали за крепостные стены. Гордон принимал каждого и каждому указывал на зеркало. Ему казалось справедливым, чтобы человек познал свое лицо, прежде чем умереть.
Интуиция
Говорят, что в самом сердце Андалусии была когда-то школа лекарей. Учитель однажды спросил:
— Что с этим больным, Пепильо?
— Сдается мне, — отвечал ученик, — будто у него такая гемикрания свербит в груди и в спину отдает, что хоть криком кричи.
— И с чего ты это взял, остряк?
— Господин учитель, мне подсказывает душа.
Как я нашел сверхчеловека[21]
Тем, кто читает Бернарда Шоу и других современных писателей, будет интересно узнать, что сверхчеловек найден. Нашел его я; живет он в Южном Кройдоне. Успех мой будет ударом для Шоу, который, пойдя по ложному следу, ищет его в Блэкпуле. Что до мысли Уэллса создать его из газов в частной лаборатории, я никогда на нее не полагался. Могу заверить блистательного фантаста, что кройдонский сверхчеловек, при всей своей необычности, родился самым обычным образом.
Родители его достойны бесподобного создания, подаренного ими миру. Леди Гипатию Смайт-Браун (ныне — леди Гипатию Хэгг) никогда не забудут в Ист-энде,[22] где она плодотворно трудилась на общественном поприще. Ее призыв «Спасите детей!» был вызван тем, что детям безжалостно портят зрение, разрешая им играть яркими игрушками. Неоспоримой статистикой она доказывала, что дети, смотревшие на лиловое и багровое, хуже видят в преклонном возрасте, а героическая борьба против обезьяны на палочке почти вывела эту заразу из бедных районов. Ее неутомимые сотрудницы обходили улицы, забирая игрушки у детей, которые иногда буквально плакали от умиления. Правда, добрые дела были прерваны отчасти интересом к зороастризму, отчасти же ударом зонтика, нанесенным ирландской торговкой яблоками, которая, вернувшись с каких-то бесчинств в свое неприбранное жилище, застала там леди Гипатию, снимавшую со стены картинку весьма дурного вкуса. Невежественная и не совсем трезвая представительница кельтской расы нанесла общественной деятельнице жестокий удар, прибавив к нему абсурдное обвинение в краже. Тонко сбалансированный разум испытал потрясение, во время которого пострадавшая и вышла замуж.
О муже ее, докторе Хэгге, надеюсь, говорить не надо. Всякий, кто хоть как-то знаком со смелыми экспериментами неоиндивидуалистической евгеники, столь ценными для английской демократии, знает это имя и нередко препоручает его покровительству невидимых сил. Еще в юности доктор обрел тот неумолимый взгляд на религию, которым обязан занятиям электроинженерным делом. Позже он стал одним из крупнейших наших геологов и развил тот смелый подход к перспективам социализма, который может дать только геология. Поначалу казалось, что между его взглядами и воззрениями его высокородной жены есть небольшой, едва заметный зазор, поскольку она, по собственным ее словам, стремилась защитить неимущие классы от них самих, тогда как он прямо и просто повторял несокрушимое правило: «Пусть слабый гибнет». Однако вскоре супруги обнаружили, что их воззрения объединены своей современностью, и в этой просвещенной, достойной мысли души их обрели покой. Кончилось тем, что союз двух высочайших типов нашей цивилизации — модной дамы и высокоумного медика — был благословлен рождением сверхчеловека, о котором так мечтали все труженики Баттерси.
16
«
19
20