Немного времени спустя началась Персидская война, и Ксеркс, который тогда царствовал, снарядив тысячу триста триер, пешее войско в количестве пяти миллионов, отборных же бойцов семьсот тысяч человек, выступил с такой огромной силой в поход против эллинов. Тогда спартанцы, правившие всеми пелопоннесцами, выставили только десять триер для морского сражения, решившего исход всей войны. А наши предки, хотя и были вынуждены уйти в изгнание и покинуть город из-за того, что он не был в то время укреплен, предоставили больше кораблей и с большим количеством войска, чем все остальные участники битвы. Стратегом спартанцы выставили Эврибиада, который не остановился бы ни перед чем, чтобы погубить эллинов, если бы он довел до конца то, что задумал совершить. Наши же предки поставили стратегом Фемистокла, и все единодушно признают, что благодаря ему удачно кончилась и морская битва, и все остальные операции, успешно завершенные в то время. И вот самое очевидное доказательство: участники этой войны отняли верховное командование у лакедемонян и передали его нашим предкам. А кто смог бы дать лучшую и более достоверную оценку событий, чем сами участники этих сражений? Кто смог бы назвать большее благодеяние, чем-то, которое дало возможность спасти всю Элладу?
После этих событий каждое из двух государств получило господство на море. Но тот, кто им обладает, держит в подчинении большую часть, эллинских городов. В целом я не одобряю ни то, ни другое государство — за многое можно было бы их упрекнуть. Однако и на этом поприще мы не менее выгодно отличались от спартанцев, чем в тех делах, о которых было сказано немного раньше. В самом деле, наши предки убеждали союзников установить тот государственный строй, которому сами постоянно отдавали предпочтение. Но если кто-нибудь советует другим пользоваться тем, что считает полезным и для самого себя, то это верный признак благорасположения и дружбы. Лакедемоняне же установили правление, не похожее на то, что было у них самих или где-нибудь в других местах. В каждом городе они предоставили власть только десяти мужам, и если бы кто-нибудь попытался обличать этих мужей, то говори он без перерыва три, а то и четыре дня, оказалось бы, что он рассказал лишь о ничтожной доле их злодеяний. Излагать одно за другим столь великое множество ужасных преступлений немыслимо. Будь я моложе, я, может быть, нашел, как сказать обо всем этом в нескольких словах так, чтобы вызвать у слушателей гнев, которого заслуживают эти деяния. Теперь же мне в голову приходит только то же, что и всем другим: эти люди настолько превзошли беззаконием и жадностью всех своих предшественников, что погубили не только самих себя, своих друзей и свою родину, но и поссорили лакедемонян с союзниками и навлекли на них бедствия столь многочисленные и ужасные, так что никто и никогда не предполагал, что подобные несчастья могут обрушиться на лакедемонян.
На основании того, что было сказано, каждый может лучше всего представить себе, насколько умереннее и мягче мы руководили делами. Другое доказательство можно найти в том, о чем я собираюсь сказать: спартанцы с трудом сохраняли власть над эллинами в течение десяти лет[168]; мы же удерживали власть шестьдесят пять лет подряд. Однако все знают, что города, находящиеся под чужой властью, дольше всего остаются с теми, от кого они терпят меньше всего зла. Итак, оба наши государства, ненавидимые своими союзниками, вступили в войну и смуту. В эти тяжелые времена, как может убедиться каждый, наш город, на который обрушились все — и греки и варвары, смог в течение десяти лет[169] оказывать им сопротивление. Лакедемоняне же, тогда еще господствовавшие на суше, проиграв единственную битву в войне с одними лишь фиванцами[170], потеряли все, что имели, и испытали неудачи и несчастья, подобные нашим. Кроме того, на восстановление нашего города понадобилось гораздо меньше лет, чем на то, чтобы одержать над ним победу; спартанцы же, напротив, после своего поражения за более длительное время не смогли восстановить благосостояние, которым пользовались до того, как потерпели неудачу. Они и сейчас еще пребывают в таком же положении.
168
По Исократу с 405/4 до 371 г. (битва при Левктре). Исократ признает концом спартанской гегемонии битву при Книде (394 г.)