— Господин Жубур, неужели он всегда был таким болтуном, или это достижение последних лет?
Мягкий, ласковый блеск в глазах Ольги, гордая, озорноватая улыбка Прамниека сильнее всяких слов говорили, что молодожены крепко привязаны друг к другу. Глядя на них, невольно улыбнулся и Жубур.
— А теперь, Олюк, я должен открыть тебе одну тайну, хотя она и бросает тень на моего друга… Но раз он нуждается в помощи, наша святая обязанность… Одним Словом, с ним произошло короткое замыкание, и его нельзя отпустить с расцарапанной физиономией. Ты пока побудь с гостями, а я его умою, причешу и потом представлю обществу.
— Простите, это еще не все, — замялся Жубур. — Едва ли вы решитесь показать меня гостям в таком виде.
Ольга вопросительно посмотрела на него.
— Почему? Там ведь все свои. Просто собрались несколько знакомых отпраздновать день рождения Эдгара.
— Да уж хочешь не хочешь, — решительно сказал Прамниек, — а придется погоревать со мной о минувшей юности.
— Тогда посмотрите, — Жубур развернул перед ними свой пиджак и показал на разорванную штанину, которую до сих пор старался спрятать от Ольги. — Это тоже результат «короткого замыкания».
Ольга тихо ахнула. Прамниек даже присвистнул.
— Ого, дело-то, видать, было довольно серьезное.
— Весьма серьезное, — подтвердил Жубур.
— Будь это годиков двадцать тому назад, мать бы тебя хорошенько выпорола, а теперь делать нечего. Олюк, надеюсь, у тебя найдется иголка с ниткой? Тогда берись за дело и не выпускай его до тех пор, пока он не примет респектабельного вида. А я иду к гостям, не то еще подумают, что мы от них сбежали.
В кухне Жубур первым делом обмыл холодной водой шею и окровавленную щеку. Ему редко случалось бывать в женском обществе, и, оставшись вдвоем с Ольгой, он начал лихорадочно придумывать, о чем бы заговорить с ней. Но, взглянув на ее миловидное личико, в то время как она с ребячески сосредоточенным видом, наморщив светлый лобик, раскладывала на коленях его пиджак, он вдруг почувствовал, что она в самом деле славная девчурка.
Усевшись на кухонный стол и поставив на табурет ногу в разорванной штанине, Жубур стал рассказывать ей о происшествии на дюнах, а Ольга, проворно работая иглой, время от времени вскидывала на него глаза. Через каких-нибудь полчаса она пришила и рукава, заставила Жубура надеть пиджак и несколько раз даже повертела перед собой.
— Кажется, все в порядке, — с довольным видом сказала она, — только старайтесь избегать резких движений, — и повела его на веранду к гостям.
Заставленный бутылками и посудой стол, вокруг которого сидели гости, был ярко освещен.
Жубур никого здесь не знал, и только одно лицо показалось ему знакомым, хотя он в первый момент не мог припомнить, где его видел. Молодая женщина — худенькая, русоволосая, с большими сумрачными глазами… Впрочем, все выяснилось, когда Ольга подвела его к ней. Это была известная драматическая артистка Мара Вилде. Ну, конечно же, он не раз видел ее на сцене. Здесь же был и ее муж Феликс Вилде — юрисконсульт какого-то пароходства.
Затем Жубура представили другой супружеской паре — таможенному эксперту Освальду Ланке и его жене Эдит — крупной, красивой блондинке с медлительными, почти ленивыми движениями. Жубур немного удивился, когда Ольга сказала, что Эдит ее школьная подруга. «Вот уж не похоже», — подумал он и подошел к соседу Эдит — низенькому господину с румяными щечками, блистающему толстой золотой цепочкой, золотыми зубами и перстнями. Господин Зандарт, несмотря на несколько комическую фамилию[4], оказался личностью довольно примечательной: он был владельцем излюбленного артистическими кругами кафе и беговых конюшен. Сейчас все его внимание было поглощено соседкой: размахивая короткопалыми ручками, он что-то рассказывал, не сводя с нее влажных глаз.
Больше всех здесь понравился Жубуру Андрей Силениек — великан с загорелым лицом и удивительно ясными голубыми глазами, которого Прамниек отрекомендовал как своего двоюродного брата. Силениек разговаривал мало, можно было даже подумать, что он стоял вне круга интересов, связывающих остальных гостей. Но слушал он на редкость внимательно, без тени скуки или безразличия на лице, чуть прищурившись, так что возле глаз собирались добродушные морщинки.
Прамниек остался верен себе: ему уже не терпелось поговорить о случае с Жубуром.
— Появлением моего старого приятеля мы с вами обязаны одному чрезвычайному происшествию, — торжественно начал он, усадив за стол Жубура. — Расскажи-ка нам подробнее, Карл.