Выбрать главу
Спят монументы            на Зигес-аллее, полночь Берлина —            стара… И герр капельмейстер,            перчаткой белея, на службу идет            в ресторан.
Там залу на части            рвет джаз-банд, табачная            веет вуаль, а шибер глядит,            обнимая жбан, на пляшущую            этуаль…
Дождик-художник,            плохая погодка, лужи то там,            то тут… Унтер-ден-Линден,            пружинной походкой красные сотни            идут…
Дуют флейтисты            в горла флейт, к брови            прижата бровь, и клятвой            на старых флагах алеет Карла и Розы            кровь!

БАЛЛАДА О НЕИЗВЕСТНОМ СОЛДАТЕ

Огремлите, гарматы,                        закордонный сумрак, заиграйте зорю                        на сребряных сурмах! Та седые жемчу́ги,                        слезы Запада-края, утри, матерь божья,                        галицийская краля.
Да что тебе, матерь,                        это гиблое войско? Подавай тебе, мать, хоруговь                        да мерцание войска! Предпочла же ты, матерь,                        и не дрогнувши бровью, истеканию воском —                        истекание кровью.
Окровавился месяц,                        потемнело солнце по-над Марною, Березиною,                        по-над Изонцо. Люди шли под изволок                        перемогой похода — на Перемышль конница,                        по Карпаты пехота…
Пела пуля-певунья:                        «Я серденько нежу! Напою песню-жужелицу                        солдату-жолнежу[1]». (Под шинелью ратника,                        что по-польски «жолнеж», тихий корень-ладанка,                        зашитая в полночь.)
Винтовка линейная                        у тебя, солдате, во всех позициях                        умей совладать ей. Котелок голодовки,                        шинель холодовки да глоток монопольки                        у корчмарки-жидовки.
Ныла война-доля!                        Флаги радужней радуг. По солдату ходило                        пять сестер лихорадок. Сестрица чахотка                        да сестрица чесотка, милосердный платок                        трясовицей соткан…
тебя в селе матка                        да невесто-младо (а в полях палатка,                        лазарет-палата). Лазаретное утро,                        госпитальный вечер. Аспирин да касторка,                        сукин сын — фельдшер!
А кто ты есть, жолнеж,                        имя свое поведай? Слово матки исполнишь —                        обернешься победой. А тебе за победу,                        або крест на пригорке, або костыль инвалидный,                        або медный «Георгий».
О, шумите, рушницы,                        невелика потеря. Артиллерия, вздрогни!                        Упади, инфантерия! Пролети, пуля-пчелка,                        попади, золотея, в лошадиную челку,                        в человечье темя.
Покачнись, брате жолнеж,                        умирая рано. Под могилкой репейного                        затянется рана. А слезы матки с невестой,                        позолотой играя, утрет божия матерь,                        галицийская краля.
вернуться

1

Жолнёры или жалонёры или жалонеры — 1) Нижний чин пехоты, носящий в строю на штыке ружья цветной флаг (жалонерский значок), служащий для указания места батальона или роты и для обозначения линии при построении войск. 2) Название солдат польской армии (чаще в историческом контексте).