Прямолинейность Рикардо была, следовательно, не только научно честной, но и научно обязательной для его позиции. Но поэтому для Рикардо и совершенно безразлично, поражает ли насмерть дальнейшее развитие производительных сил земельную собственность или рабочих. Когда этот прогресс обесценивает капитал промышленной буржуазии, то Рикардо это тоже приветствует. Если развитие производительной силы труда обесценивает наполовину наличный основной капитал, то что из этого? — говорит Рикардо, — зато ведь производительность человеческого труда удвоилась. Здесь, таким образом, — научная честность. Если точка зрения Рикардо и соответствует в целом интересам промышленной буржуазии, то это лишь потому, что ее интересы совпадают — и лишь в той мере, в какой они совпадают, — с интересами производства, или с интересами развития производительности человеческого труда. Там, где буржуазия вступает в противоречие с этим развитием, Рикардо столь же беспощадно выступает против буржуазии, как в других случаях — против пролетариата и аристократии.
Но Мальтус! Этот негодяй извлекает из добытых уже наукой (и всякий раз им украденных) предпосылок только такие выводы, которые «приятны» (полезны) аристократии против буржуазии и им обеим — против пролетариата. Он поэтому хочет не производства ради производства, а лишь производства в той мере, в какой оно поддерживает или укрепляет существующий строй и служит выгоде господствующих классов.
Уже его первое сочинение[39], один из самых примечательных литературных примеров успеха плагиата за счет оригинальных работ, преследовало практическую цель — «экономически» доказать, в интересах существующего английского правительства и землевладельческой аристократии, утопичность преобразовательных стремлений французской революции и ее сторонников в Англии. Словом, это был панегирический памфлет в защиту существующего строя против исторического развития; к тому же это было и оправданием войны против революционной Франции.
Его сочинения 1815 г. о покровительственных пошлинах и земельной ренте[40] отчасти должны были подтвердить прежнюю апологию нищеты производителей, но в первую очередь — защитить реакционную земельную собственность против «просвещенного», «либерального» и «прогрессивного» капитала, в особенности же оправдать тот шаг назад английского законодательства, который проектировался тогда в интересах аристократии против промышленной буржуазии[41]. Наконец, [498] его «Principles of Political Economy», направленные против Рикардо, имели в сущности целью свести абсолютные требования «промышленного капитала» и тех законов, по которым развивается его производительность, к таким «пределам», которые были бы «выгодны» и «желательны» с точки зрения существующих интересов землевладельческой аристократии, «государственной церкви» (к которой принадлежал Мальтус), получателей правительственных пенсий и пожирателей налогов. Но человека, стремящегося приспособить науку к такой точке зрения, которая почерпнута не из самой пауки (как бы последняя ни ошибалась), а извне, к такой точке зрения, которая продиктована чуждыми науке, внешними для нее интересами, — такого человека я называю «низким».
Со стороны Рикардо нет ничего низкого в том, что он приравнивает пролетариев к машинам, вьючному скоту или товару, так как «производству» (с его точки зрения) способствует то, что они лишь машины или вьючный скот, или так как они в буржуазном производстве действительно только товары. Это — стоицизм, это объективно, это научно. Поскольку это возможно без греха против его науки, Рикардо всегда филантроп, каким он и был в практической жизни.
40
Имеются в виду брошюры Мальтуса «The Grounds of an Opinion on the Policy of Restricting the Importation of Foreign Corn» и «An Inquiry into the Nature and Progress of Rent». —
41
Имеется в виду хлебный закон 1815 года, запрещавший импорт хлеба в Англию до тех пор, пока цена хлеба в самой Англии оставалась ниже 80 шилл. за квартер. —