Тем больше слез, тем больше плача,Глухих рыданий невзначай,Чем тяжелее и богачеЕго посев и урожай.
ВОДОПАД
В свету зажженных лунной ночьюХрустальных ледяных лампадБурлит, бросает пены клочьяИ скалит зубы водопад.
И замороженная пенаВыносится на валуны,В объятья ледяного пленаНа гребне стынущей волны.
Вся наша жизнь — ему потеха.Моленья наши и тоскаЕму лишь поводом для смехаБывали целые века.
ЧЕРНАЯ БАБОЧКА[58]
В чернила бабочка упала —Воздушный, светлый жданный гость —И цветом черного металлаОна пропитана насквозь.
Я привязал ее за нитку,И целый вечер со столаОна трещала, как зенитка,Остановиться не могла.
И столько было черной злостиВ ее шумливой стрекотне,Как будто ей сломали костиУ той чернильницы на дне.
И мне казалось: непременноОна сердиться так должнаНе потому, что стала пленной,Что крепко вымокла она,
А потому, что, черным цветомСвое окрасив существо,Она не смеет рваться к светуИ с ним доказывать родство.
ДОЖДЬ
Уж на сухой блестящей крышеСледа, пожалуй, не найдешь.Он, может быть, поднялся вышеГлубоко в небо, этот дождь.
Нет, он качается на астрах,В руках травинок на весу,Томится он у темных застрех,Дымится, как туман в лесу.
Его физические свойстваНеуловимы в этот миг,И им свершенное геройствоМы отрицаем напрямик.
И даже мать-земля сырая,И даже неба синеваНам вторят, вовсе забываяДождя случайные слова.
ОБОГАТИТЕЛЬНАЯ ФАБРИКА[59]
Мы вмешиваем быт в стихи,И оттого, наверно,В стихах так много чепухи,Житейской всякой скверны.
Но нам простятся все грехи,Когда поймем искусствоВ наш быт примешивать стихи,Обогащая чувство.
* * *
Деревья скроются из глаз,Суют под ноги сучья,Хотят с дороги сбросить насТаинственные крючья.
Мы — меньше всех, мы — мельче всех,Мы — просто пешеходы.И на пути не счесть помех,Поставленных природой, —
Оврагов, рек, ущелий, ям,Куда упасть недолго,Как ты бы ни был бодр и прямИ преисполнен долга.
На нас с разбега небосводИз-за угла наткнетсяИ нас на клочья разнесет,Столкнет на дно колодца.
И только встречная луна,Светящая как фара,Нарочно небом зажженаВ предчувствии удара.
ТРЕТЬЯ ПАРКА
Три пряхи жизнь мою прядут,Чтобы скорей вплеталасьВ живую жизнь любых причуд,В любую небывалость.
Зачем же ты явилась здесь,Надев одежду пряхи,Как ты могла на небо влезть,Презрев людские страхи?
Но ты — не та, что сучит нитьВолокна звездной пряжи,Что рада счастье сохранить,Судьбу спасти от кражи.
И ты — не та, что вьет клубок,Запутывая нитиМоих извилистых дорогСреди мирских событий.
Ты — та, что жизнь остановитьВсегда имеет право,Что может перерезать нитьМоей судьбы и славы.
Затем и ножницы даныВ девические руки,Чтобы казнила без вины,А просто так — от скуки…
ГНЕЗДО[60]
Гнездо твое не свитоИ не утепленоИ веточками бытаНе переплетено.
Твои хоромы тесны,Холодны и жесткиВ вершинах скал отвесныхУ берега реки.
Средь каменных расселин,Обвитых лентой льда,Куда не может зеленьВзобраться никогда.
Твое гнездо, квартира,Откуда видишь тыНе меньше чем полмираС надменной высоты.
Ты греешь камень мертвыйСвоим живым теплом,И когти твои стертыОб острый камнелом.
От суетной столицыЗа десять тысяч верстТвое гнездо, орлица,Почти у самых звезд.
вернуться
59
Написано в 1956 году в поселке Туркмен Калининской области. Входит в «Колымские тетради».
вернуться
60
Написано в 1956 году в поселке Туркмен. Входит в «Колымские тетради». Печатается по журнальному тексту — «Стихи о Севере», «Знамя», № 5, 1957. Этот цикл был первым в жизни моим выступлением в стихах. Прозу я печатал и раньше.