Дела в Сербии принимают сложный оборот. Парижская газета «Constitutionnel» в номере за прошлую пятницу поместила сообщение из Константинополя, согласно которому Австрия, пользуясь затруднениями султана, предъявила ему ряд требований.
Австрийский генеральный консул, совершивший недавно инспекционную поездку по Боснии и Сербии, заявил сербскому князю Александру, что Австрия готова оккупировать Сербию своими войсками в целях подавления всякого опасного движения среди населения. Князь отклонил предложение генерального консула и немедленно направил в Константинополь специального курьера с сообщением об этом предложении Австрии. Решид-паша обратился к барону де Бруку за объяснениями. Последний ответил, что генеральный консул имел с князем предварительную беседу в связи с возникшими у Австрии опасениями, что ее подданные, проживающие на границах с Сербией, могут быть вовлечены в какие-либо волнения, которые вспыхнут в этой провинции. Ответ Решид-паши сводился к тому, что любая оккупация Сербии войсками Австрии будет рассматриваться Портой как враждебный акт, ибо Порта сама отвечает за спокойствие в этой провинции; кроме того, Решид-паша обещал немедленно послать в Сербию специального чиновника с поручением изучить положение дел на месте и представить об этом отчет.
Через день в нескольких лондонских газетах появились сообщения о вступлении австрийских войск в Сербию. Эти сообщения, однако, не имели под собой никакой почвы. Вчера эти же газеты сообщили о контрреволюционном восстании в Сербии. Однако и эти сообщения оказались не более достоверными, так как они были основаны на ошибочном переводе немецкого слова Auflauf {сборище, мятеж, волнение. Ред.}; фактически имел место незначительный бунт. Немецкие газеты опубликовали сегодня сообщения из Константинополя от 9 августа, согласно которым состоялось несколько заседаний Дивана, посвященных сербским делам. Поведение князя Александра получило полное одобрение и было принято решение о том, что если австрийские войска сделают попытку оккупировать Сербию, то они в случае необходимости будут изгнаны оттуда силой. Одна дивизия уже отправлена к границам Боснии. Из частных писем, полученных в Константинополе 8 августа, там стало известно, что князь Александр, вследствие конфликта с австрийским консулом, апеллировал к мнению консулов Франции и Англии и временно покинул Белград. Утверждают, что он направился в Ниссу, где будет ожидать распоряжений Порты.
Г-н Уркарт в статье, опубликованной сегодня в «Morning Advertiser», пишет по поводу осложнений в Сербии следующее:
«Россия в настоящий момент не думает о войне с Турцией, так как, действуя совместно с Австрией, она потеряла бы своих православных союзников; зато она втягивает Австрию в назревающий конфликт, в результате которого Сербия окажется в положении, сходном с положением Дунайских княжеств. Это явится прелюдией к религиозной войне между католиками и православными… Внезапной переменой декораций Россия может сделать свою оккупацию Дунайских княжеств приемлемой для Турции в качестве меры защиты турок от австрийской оккупации Сербии и таким образом она может втянуть и Австрию и Турцию в планы расчленения как той, так и другой страны, оказывая им в этом поддержку».
Для покрытия чрезвычайных расходов, связанных с оккупацией княжества, господарь Молдавии намеревается сделать заем у русских банкиров.
Недостаток продовольствия в болгарских крепостях настолько велик, что проводится строжайшая экономия и гарнизоны испытывают суровые лишения.
Газета «Journal de Constantinople»[256] приводит следующее сообщение из Алеппо:
«Недавно была раскрыта шайка злонамеренных турок, готовившая нападение, как это имело место в 1850 г., на христианское население города. Однако, благодаря неослабной бдительности паши-губернатора и Али Ас-ми-паши — командующего войсками в Алеппо, эта попытка была подавлена и общественный порядок сохранен. В связи с этим греческий вселенский патриарх Деметрий и армянский патриарх Василий выразили в совместном письме от имени своих общин благодарность Решид-паше за защиту, оказанную правительством султана христианам».
Немецкая «С.-Петербургская газета»[257] в передовой, посвященной восточным делам, пишет следующее:
«Если в начале июля у друзей мира могла быть только надежда, то в последние дни у них появилась уверенность. Посредничество между Россией и Турцией теперь окончательно перешло в руки Австрии. В Вене будет намечено решение восточного вопроса, который в последнее время вызвал беспокойство на всем пространстве от Черного моря до Атлантического океана и явился единственной причиной, помешавшей европейским дипломатам воспользоваться своими обычными отпусками».
Обратите внимание на то, как старательно подчеркивается здесь, что Австрия одна, вместо четырех держав, является посредником и как беспокойство народов ставится, в истинно русском стиле, на одну доску с прерванными отпусками дипломатов.
Берлинская «National-Zeitung» опубликовала письмо из Грузии, датированное 15 июля, в котором сообщается, что Россия намеревается в конце месяца предпринять новую кампанию против кавказцев и что флот, находящийся в Азовском море, приведен в боевую готовность для поддержки действии сухопутной армии.
Парламентская сессия 1853 г. закончилась в прошлую субботу — парламент распущен до 27 октября. Комиссией была оглашена весьма бесцветная и бессодержательная речь, которая должна была представлять собой послание королевы. Отвечая г-ну Милнсу, лорд Пальмерстон заверил парламент, что он может не беспокоиться в отношении эвакуации Дунайских княжеств, но, тем не менее, он не дал в этом смысле никакой другой гарантии, кроме «своей веры в честность и личные качества русского императора», которые-де побудят его добровольно вывести свои войска из княжеств. Коалиционный кабинет отплатил, таким образом, сам себе за речь Пальмерстона против г-на Кобдена, принудив Пальмерстона торжественно заявить о своей «вере в честность и личные качества» царя. Тот же Пальмерстон принял в тот же день депутацию от аристократической фракции польской эмиграции в Париже и ее филиала в Лондоне[258], преподнесшую светлейшему лорду адрес и золотые, серебряные и бронзовые медальоны с портретами князя Адама Чарторыского, по-видимому, в знак благодарности за согласие лорда на конфискацию Кракова в 1846 г.[259] и другие проявления сочувствия с его стороны делу Польши. Вездесущий лорд Дадли Стюарт, покровитель лондонского филиала парижского общества, выполнял, конечно, роль церемониймейстера. Лорд Пальмерстон заверил посетивших его простаков «в своем глубоком интересе к польской истории, которая поистине была историей, полной страданий». При этом благородный лорд не преминул заметить, что он говорит не как член кабинета, а принимает их лишь как частное лицо, интересующееся вопросом.
Первая половина нынешней затянувшейся сессии были заполнена агонией министерства Дерби, образованием и окончательной победой коалиционного кабинета и пасхальными каникулами парламента. Что касается действительного содержания сессии, то ее наиболее замечательными чертами было разложение всех старых политических партий, коррупция членов парламента и полное оцепенение всех тех, кто пользуется привилегией избирать. Все это обнаружилось в весьма любопытном характере деятельности правительства, которое приняло в свое лоно все оттенки различных направлений и все таланты официального мира, провозгласило отсрочку как метод разрешения всех вопросов, пыталось уклониться от трудностей при помощи полумер, кормило обещаниями, объявило, что «исполнение есть своего рода завещание или завет, свидетельствующий о большом недомыслии тех, кто его оставил», брало обратно, видоизменяло, проваливало свои собственные законопроекты тотчас же после их внесения, жило наследием своих предшественников, которых сурово клеймило, отдавало инициативу в проведении своих собственных мероприятий палате, которой оно должно было руководить, и терпело неизбежный провал с теми немногими биллями, авторство которых неоспоримо принадлежит ему. Так, парламентская реформа, реформа народного образования и реформа в области права (не считая отдельных мелочей) были отложены. Билли о ссылке в каторжные колонии, о судоходстве и пр. были унаследованы от кабинета Дерби. Билль о канадском резервном фонде был совершенно изуродован самим правительством через несколько дней после его внесения. Что касается бюджета, то закон о налоге на наследство был предложен канцлером казначейства после того, как он сам же проголосовал против этого налога. Закон о налоге на объявления был проведен канцлером лишь после того, как палата дважды провалила его предложения. Новое положение о системе лицензий, претерпев различные изменения, было, в конце концов, положено под сукно. Претенциозно предложенное г-ном Гладстоном в качестве некоего грандиозного плана, это положение, вполне достойное бюджета в целом, оказалось в принятом палатой виде жалкой заплатой, простым конгломератом случайных, бессвязных и противоречивых мелочных пунктов. Единственная важная черта билля об Индии — невозобновление хартии Ост-Индской компании — была внесена министерством лишь после того, как оно предварительно объявило о продлении хартии на 20 лет. Два закона, автором которых действительно в полной мере является «министерство всех талантов», — об извозчиках и конверсии государственного долга, — не успели выйти за порог палаты, как уже были освистаны публикой, засвидетельствовавшей этим их провал. Внешняя политика «самого сильного правительства, которое когда-либо видела Англия», была, по признанию его собственных сторонников, nec plus ultra {верхом, крайней степенью. Ред.} беспомощности, неустойчивости и слабости. Тем не менее, союз, заключенный в Чешем-плейс между бюрократами-пилитами, вигскими олигархами и псевдорадикалами[260], еще более укрепился под влиянием угрожающего характера зарубежных дел и еще более грозных симптомов народного недовольства внутри страны, — недовольства, выразившегося в небывалом по интенсивности и масштабам забастовочном движении и в возрождении чартистской агитации. При оценке внешней политики правящих классов и кабинета мы не должны упускать из виду, что война с Россией чревата всеобщим революционным пожаром на континенте, который в настоящий момент легко может найти неизбежный отклик среди народных масс Великобритании.
256
257
258
Имеется в виду правое, монархическое крыло польской эмиграции, центром которого являлся особняк князя Адама Чарторыского в Париже — «Отель Ламбер». Польские эмигранты-аристократы проживали также в других странах, в частности в Англии.
259
Речь идет о позиции Пальмерстона в вопросе о судьбах Кракова после неудавшейся попытки польских патриотов поднять в феврале 1846 г. восстание в польских землях с целью национального освобождения Польши. Главными инициаторами восстания были польские революционные демократы (Дембовский и другие). Однако в результате предательства со стороны шляхетских элементов и ареста руководителей восстания прусской полицией общее восстание было сорвано и произошли лишь отдельные революционные вспышки. Только в Кракове, объявленном в 1815 г., согласно условиям Венского трактата, вольным городом под протекторатом Австрии, России и Пруссии, повстанцам удалось 22 февраля одержать победу и создать национальное правительство, выпустившее манифест об отмене феодальных повинностей. Восстание в Кракове было подавлено в начале марта 1846 года. В ноябре 1846 г. Австрия, Пруссия и Россия подписали в Вене договор о присоединении Кракова к Австрийской империи. Пальмерстон, занимавший с июля 1846 г. пост министра иностранных дел, отклонил французское предложение о коллективном протесте против этого акта и в письме от 23 ноября 1846 г. дал понять венскому кабинету, что Англия не станет защищать Краковскую республику, лицемерно призывая в то же время Австрию, Пруссию и Россию отказаться от их намерений в отношении Кракова.
260
Речь идет о соглашении, достигнутом пилитами, вигами и так называемыми мейферскими радикалами (о последних см. примечание 81) в частной резиденции Джона Рассела на Чешем-плейс в Лондоне весной 1852 года. Соглашение предусматривало проведение общей оппозиционной линии по отношению к торийскому кабинету Дерби, а также условия формирования коалиционного министерства в случае падения министерства Дерби. Союз, заключенный на Чешем-плейс, оставался в силе при образовании в декабре 1852 г. коалиционного кабинета Абердина: важнейшие посты в нем заняли лидеры вигов и пилитов, а представителям мей-ферских радикалов был предоставлен ряд государственных должностей.